— Дождь и сырость? Фу! — с улыбкой поежилась Стелла. — Теплое солнышко, горячий воздух… Это мое. Мне нравятся Гавайи.

— Как ты выносишь это? — безэмоционально спросил я.

— Ну я же из Италии, — пояснила Диаз. — Поэтому мне не придется долго привыкать к здешней погоде.

Я нахмурился и посмотрел на нее с сомнением.

— Зачем тебе привыкать?

— Она же не ко мне приехала в этот раз, — наклонился в нашу сторону Саймон, услышав разговор. — Стелла учиться приехала.

Я напрягся. В целом, я догадывался об этом, но когда услышал правду, все равно немного удивился. Стелла Диаз собирается учиться в «Айленде» вместе со мной и Алессой. Я не удивлюсь, если еще Саймон подключится и станет куратором. И мы будем большой и счастливой семьей с кучей интриг и разборок. Но это, конечно, очень вряд ли. Едва ли Саймону захочется преподавать, и едва ли я позволю Алессе встревать в какие-то разборки.

— И ты не на спортивном факультете, естественно? — спросил я.

— Нет, я скрипачка, — улыбнулась мне Диаз, блеснув зеницами. — А ты, я слышала, художник?

— Я художник, скульптор и пианист, — спокойно добавил я.

Стелла, явно впечатленная этим, округлила глаза от восхищения.

— Неудивительно, что ты в продвинутой группе и у тебя свой куратор, — мечтательно вздохнула она.

— А ты?

— Я в обычной. Среди музыкантов.

Я кивнул, поджав губы и переведя взгляд на берег. Невольно представил, как на перерывах ко мне бегает Стелла, умоляя помочь с сольфеджио. Как она улыбается мне, встречая в коридоре университета, и как мы вместе садимся на каких-нибудь концертах, устроенных для факультета искусства. Как она кидает записки мне в шкафчик и как восхищенно рассказывает обо мне своим друзьям. Как мы гуляем вечером по берегу, обсуждая Вивальди или Моцарта.

И эти мысли мне понравились. Наверное, из нее неплохая подруга. Я нахмурился.

Нет, у меня нет на это времени.

Вода была лазурной и блестящей, словно аквамарин, переливаясь от ярких лучей солнца. Белая пена с шумом волн накатывала на белый мягкий песок, горячий и чистый. Играла тихая музыка, и только голоса людей заглушали ее.

Я заметил, как Киллиан забрался по лестнице на свое судейское место. На губах играла улыбка предвкушения, светлые волосы трепал легкий бриз. Они о чем-то переговорили с Матте, и оба, ухмыльнувшись, сели поудобнее, с интересом опустив глаза вниз, к бунгало участников.

Несложно догадаться, что они ждали Алессу, которой сейчас предстояло серфить. Стелла и Саймон рядом со мной тоже сели ровнее, в ожидании уставившись на берег.

Перерыв окончен. Далее — ее выход.

* * *

Я видел, как она медленно выходит из бунгало. Тонкая, как тростинка, но при этом с уверенной походкой и цепким взглядом. Я был восхищен ею сегодня. Она казалась такой спокойной, такой сильной, будто заранее знала о своей победе и не имела и капли сомнения в себе. Или, по крайней мере, старалась такой казаться. Короткие платиновые волосы завязаны в узел, поверх бикини надета куртка для серфинга. На щиколотке уже закреплен ремень, под боком доска. Алесса шла за Майло, который вел ее к точке старта.

Пока они двигались по берегу, Андервуд вещал в громкоговоритель:

— Наш следующий участник — номер семь, Алесса Аннели Хилл! Восемнадцать лет, продвинутая группа культурно-спортивного университета «Айленд», работает под надзором одного из наших судей, и вы, вероятно, догадались, кого! Сегодня Киллиан Кастеллан будет наблюдать за дебютом своей ученицы. И мы все уверены, что беспокоиться ему не стоит, как и другим участникам, ведь, без сомнений, судейство сегодня будет честным и непредвзятым!

Я проигнорировал сотни взглядов, посланных мне. Когда Алесса оказалась на точке старта, Майло похлопал ее по плечу.

— Удачи! Твой успех уже предсказан заранее. Хотя стоит ли быть столь уверенным?.. — Андервуд отвернулся от Хилл и посмотрел на зрителей. — Вы ведь и сами все видели, не так ли? Погода в очередной раз нас удивила, подарив сегодня потрясающие волны! Потрясающие и одновременно опасные. Трое из шести участников не справились, пойдя ко дну или не удержавшись на доске. Что же будет с остальными четырьмя?

Я глянул на тех ребят, кто уже откатал свое. Они нервно теребили края своих ремешков от досок; кому-то местные врачи обрабатывали ранения от кораллов. Больше всего я боялся за то, что Лисс забудется и, упав, оттолкнется от кораллов, чтобы всплыть со дна. Я волновался, что, если это случится, я кинусь в океан за ней, чтобы помочь. Судьям нельзя этого делать, на то есть спасатели. Но кто спасет меня от безумного желания уберечь эту девчонку от неприятностей?

Маттиас заметил мое напряжение и положил руку мне на предплечье. Ветер взъерошил его длинные волосы.

— Кастеллан, расслабься. Сам сказал: волны детские.

— А если она сорвется с доски? — тихо пролепетал я.

— Не сомневайся в ней, это оскорбительно. Она справится, иного быть не может.

Я перевел взгляд на Хилл, тихо прошептав ему:

— Если я решу сделать что-то не то, удержи меня, ладно?

Матте только лаконично кивнул, поняв меня без лишних вопросов. Когда дело касается важных тебе людей, все правила и весь здравый смысл меркнут. Остаешься только ты и твой человек. Ты несешься к нему через любые преграды, снеся голову, и совершенно не соображаешь.

И часто это бывает лишним.

Я не хотел так сглупить сейчас.

Алесса медленно зашла в воду и направилась вглубь. Уже через несколько секунд она легла животом на доску и поплыла; ее спина отдалялась с каждой минутой. Через некоторое время она уже сидела на доске, выжидая подходящую волну. Их желательно было не пропускать, ведь чем больше пропущенных волн, а значит, и сданных позиций, тем меньше балл. Это знала и Алесса, которая сосредоточенно готовилась поймать первую же попавшуюся позицию.

Я видел, как она легла на доску, заметив нарастающий бугор воды. Уже наметанным глазом я оценил, что эта волна очень быстрая, но при этом довольно низкая. Хилл поймала ее, быстро поднявшись на руках, встала ногами на доску и легко скользнула по волне, пригнувшись и напрягшись. Это продлилось недолго, и Алесса быстро опустилась на воду, а прошедшая волна, скатившись в морскую пену, с шумом и плеском сошла на берег. Люди захлопали, а мы отметили у себя в блокнотах технику и итоговый балл.

Хилл закончит ровно в тот момент, когда упадет с доски или истратит свои пять попыток. Обычно серферы использовали все пять возможностей, чтобы обкатать как можно больше волн. Из них потом выбирается лучшая и оценивается. Но, как уже сказал Майло, трое из шести выступивших сегодня участников упали в воду, закончив лишь одной или двумя попытками. А это значит, что лишь пятьдесят процентов управились так, как положено. Ровно половина. Оттого я и затаил дыхание, ведь сейчас все должно было решиться: либо Алесса справится на «отлично», либо где-то налажает и упадет.