Спартак понял, что нет иного выхода, как построить войско в боевой порядок. Ведя рукопашный бой, он прорвался к Крассу, но не смог добраться до него. В конце концов люди, которые были с ним, побежали, а он остался стоять один в окружении большого числа римских солдат. Он погиб при сопротивлении, когда его попытались взять в плен. Остатки армии нарушили строй и смешались, это была просто бойня. Убитых невозможно было сосчитать. Труп Спартака найти не удалось. После ряда «зачисток» в плен были захвачены шесть тысяч рабов, остальные убиты. Пленных распяли по всей длине дороги от Капуи до Рима. Красс не имел возможности потребовать триумфальной встречи, поскольку война эта была унизительной: он ведь сражался просто с бандой рабов.

Мы можем быть признательны нашим предкам за то, что после решительного подавления этих давних восстаний в течение многих последующих десятилетий не было их повторения. Но небольшие бунты все же по-прежнему случаются. Чаще всего виновата в этом та или иная харизматическая фигура, которой удается вдохновить рабов и повести их за собой. Случается также, что группа пастухов выходит из-под контроля и начинает совершать опустошительные набеги на местные города и фермы. Независимо от причин, это вызывает большое беспокойство у нас, владельцев, которые не могут спокойно спать ночью, опасаясь нападения.

Одно такое восстание произошло в Италии во времена Августа. Человек по имени Тит Куртизий, некогда служивший в преторианской гвардии, подстрекал одичалых сельских рабов, которые работали пастухами на отдаленных пастбищах, добыть себе свободу. Первоначально он делал это тайно, держа в секрете встречи в Брундизии и соседних городах, а потом открыто распространяя воззвания среди пастухов. Но по случаю три корабля римского флота пришли в порт в то время, когда в городе был квестор, в чьи обязанности входило проверять тропы, по которым ходит скот. Он организовал моряков с кораблей и выступил против восставших; ему удалось быстро подавить мятеж, поскольку он все сделал правильно. Хотя с угрозой было покончено, император направил крупные силы, чтобы доставить предводителя мятежа в Рим для наказания. Рим был в ужасе: количество домашних рабов, и без того значительное, все увеличивалось, в то время как свободное население неуклонно сокращалось, заставляя людей нервничать из-за своей уязвимости в случае мятежа рабов.

В другой раз, во времена Септимия Севера, Италия была устрашена могучим разбойником по имени Булла Феликс. Был ли он рабом, неизвестно. Он собрал банду из 600 человек и два года осуществлял набеги и грабежи в разных частях Италии под самым носом у императора и его солдат. Хотя против него неоднократно посылали войска, его никогда не оказывалось там, где он, как предполагалось, должен быть; его никогда не находили, а если находили, то не могли поймать, ибо он отличался и умом, и умением подкупить кого надо. Он получал информацию о каждом, кто выходил из Рима, и о каждом, кто держал путь в Брундизий: кто они, сколько их, сколько у них имущества. У большинства этих людей Булла просто забирал часть того, что у них было, и отпускал. Ремесленников он задерживал на время, используя их умения, но потом отправлял в дальнейший путь с наградой за проделанную работу.

Однажды, когда двое его людей были схвачены и их собирались бросить на растерзание диким зверям, Булла явился к владельцу тюрьмы, представившись наместником из его родного района. Он сказал, что ему нужны люди, осужденные выполнять самые тяжелые и неприятные работы, и тюремщик передал ему этих двух мужчин. В другой раз он подошел к центуриону, который вел охоту на Буллу, представился чужим именем и пообещал показать, где скрывается Булла (которого он якобы выследил). Когда центурион согласился, Булла повел его в отдаленную заросшую долину, где его люди схватили доверчивого беднягу. В тот же день, одевшись как магистрат, Булла вызвал центуриона, велел ему побрить голову, а потом сказал: «Передайте вашим хозяевам: пусть кормят рабов, тогда им не придется становиться бандитами».

На самом деле в группе Буллы было много императорских вольноотпущенников: им мало платили либо не платили вовсе. Как видите, даже император может иногда вести себя безответственно по отношению к своим рабам. Император был в ярости, когда ему рассказали об этих событиях: он выиграл великие войны в далекой Британии, но был неспособен справиться с обычным бандитом у себя дома, в Италии. В конце концов он отправил трибуном своего собственного телохранителя и много всадников, чтобы разобраться с Буллой, предупредив трибуна, что его ждет суровая кара, если он вернется с пустыми руками. Поэтому трибун, после того как узнал, что у бандита был роман с чужой женой, убедил ее через мужа помочь им в обмен на обещание защиты от судебного преследования. В результате Булла был арестован, когда спал в пещере. Он предстал перед префектом Папинианом, который спросил: «Почему ты стал разбойником?» Булла же ответил: «А почему ты стал префектом?» Позднее его по приговору бросили диким зверям на арене, а его банду легко разбили, потому что вся сила шестисот человек заключалась лишь в нем.

Урок, который мы можем извлечь из этих (к счастью, редких) эпизодов восстаний и бунтов рабов, таков: когда мы, хозяева, не заботимся о рабах, так что они остаются голодными или с ними жестоко обращаются, то у рабов не остается выбора, кроме как принять меры. Я подозреваю, что многие из этих печальных событий произошли во времена, когда наши завоевания сделали рабов дешевыми, как оливки. Когда рабы стоят копейки, откуда возьмется у владельца стимул заботиться о них? Но сейчас, когда рабы везде дороги, они дорого обходятся и владельцам, которые берут их в свое домохозяйство.

Но хотя опасность коллективного восстания наших рабов уменьшилась, все равно вы должны быть готовы к риску быть убитым теми, коими вы владеете. Позвольте мне рассказать историю о префекте Рима по имени Педаний Секунд – человеке, наделенном властью, который, тем не менее, был убит обычным рабом. Неясно, почему раб был одержим желанием мести. Либо потому, что Педаний отказался дать ему вольную, либо потому, что у раба были любовные отношения с одним из мальчиков хозяина, а он не мог разделить с ним любовь. Какой бы ни была причина, но он его убил. Поэтому, согласно древнему закону, все рабы домохозяйства Педания были обречены на смерть, ибо не сумели спасти его. Ведь хотя бы один из них должен был знать что-нибудь, или подозревать, или вмешаться, чтобы не допустить убийства?

Педаний был богатым человеком, у него имелось 400 домашних рабов. Когда эта длинная процессия двигалась к месту казни, римский народ заполнил улицы, пытаясь помешать расправе. Протестующие зашли так далеко, что осадили Сенат. Даже некоторые сенаторы возражали против массовой казни, поскольку считали, что это слишком жестоко. Но большинство сенаторов утверждали, что не следует вносить изменений в древнюю практику. Если человек высокого положения, такой, как Педаний, мог быть убит рабом, о какой безопасности можно говорить для других, пока всем рабам не станет до боли ясно, что за жизнь хозяина они заплатят собственными жизнями? Без сомнения, погибнут многие невинные. Но все великие примеры отмечены какой-нибудь несправедливостью. Эта несправедливость компенсируется пользой для общества в целом.

Многие сенаторы все равно не давали согласия, говоря, что среди рабов есть дети и женщины и негуманно убивать их всех. Но здравый смысл восторжествовал, и победили сторонники казни. Толпа, однако, бушевала и мешала приводить приговор в исполнение. В конце концов император вынужден был оцепить войсками дорогу, по которой шли осужденные на смерть. Один особенно консервативный сенатор предложил, чтобы даже вольноотпущенники Педания, жившие под той же крышей, были высланы из Италии. Но император наложил вето на это предложение – из боязни, что чрезмерная жестокость лишь усугубит примитивный обычай, который и так не удалось смягчить путем милосердия.