Какой бы ни была реальность Сатурналий, бесспорно одно: после праздника всегда приходили будни, и все возвращалось на круги своя. Известно лишь несколько случаев, когда народные гуляния выходили из-под контроля и выливались в массовые беспорядки и иные проявления недовольства низов. Рабы определенно не стремились использовать временные послабления для перехода к активным насильственным действиям по защите своих человеческих прав.

Краткое описание происходящего во время Сатурналий можно найти в «Эпиграммах» Марциала, 14.1; «Письмах» Сенеки, 18; «Сатурналиях» Лукиана; «Проповеди» Августина, 198.1; «Анналах» Тацита, 13.15; «Беседах» Эпиктета, 1.25.8 и «Речах» Либания, 9.5–6. О «зануде» Плинии, который прятался в своем кабинете от шумного праздника, см. его «Письма», 2.17.24. Обсуждение Сатурналий и отдыха низшего класса в целом можно найти в главе 3 («Перевернутый мир») моей книги «Массовая культура в Древнем Риме».

«У вас столько врагов, сколько у вас рабов». И даже если врагами их сделали мы сами, вы как владелец где-то в подсознании должны держать эту традиционную поговорку постоянно. Потому что, какими бы верными и преданными ваши рабы ни казались, почти все они никогда не упустят шанса получить свободу. Если вы дадите им этот шанс, они не откажутся. И в проигравших останетесь вы.

Огромная масса рабов в нашем обществе подобна тлеющему вулкану, ожидающему своего часа, чтобы извергнуть огненную лаву и разрушить нашу великую римскую цивилизацию. Условия их существования не всегда настолько удовлетворительны и справедливы, насколько должны быть, и они таят обиду и злобу на нас – за поражение, за бесправие и униженное достоинство. Поэтому вы не должны удивляться, обнаружив, что многие рабы осуществляют разнообразные акты сопротивления вашей власти. Некоторые из этих действий поистине опасны и угрожающи, другие просто вызывают раздражение, хотя, в сущности, безобидны. Позвольте мне рассказать здесь о некоторых рисках, чтобы вы сумели от них защититься.

Восстания рабов, к счастью, случаются не часто, но не становятся от этого менее ужасными. Первые мятежи рабов имели место вскоре после второй войны с Карфагеном, оставившей римское государство истощенным долгими годами ведения военных действий. И это еще не всё. В результате нашей победы мы стали обладателями огромного числа рабов в Италии и Сицилии, которые еще не были распроданы в частные домохозяйства. Вероятно, наиболее опасным являлся тот факт, что эти рабы имели одно и то же этническое происхождение, а потому могли легко общаться друг с другом, заниматься подстрекательской деятельностью и вступать в сговор. Если бы при этом они остались сбродом, не имеющим сильного лидера, последствия не оказались бы столь серьезными. Но среди них находились их бывшие военачальники, сумевшие их возглавить, когда возникла возможность восстания.

Немногие гражданские войны были столь сильными и продолжительными, как восстания рабов в Сицилии. Города лежали в руинах, человеческие жертвы – бесчисленны, на долю женщин и детей выпали неописуемые страдания, и весь остров едва не достался беглым рабам. Ожесточившиеся рабы имели единственную цель – разгромить все вокруг, и мишенью их стало свободное население: мятежники как бы пытались отомстить ему за свое порабощение. Большинство жителей были ошеломлены нежданным восстанием, но более пристальное рассмотрение случившегося показывает, что восстание не являлось случайным и вспыхнуло отнюдь не беспричинно. Сицилия была цветущим островом, жители ее наслаждались обильными урожаями. Люди становились все богаче, а также – все высокомернее. Такая вот гремучая смесь. В результате они обращались с рабами все хуже и хуже, а рабы все больше ненавидели хозяев. В то же время крупные землевладельцы закупали для работы в своих имениях целые партии рабов.

Некоторые из них были закованы в цепи, многие изнурены тяжелым трудом, к которому их принуждали. У каждого на лбу выжжено унижающее достоинство клеймо. Сицилия оказалась затопленной таким огромным числом рабов, что слышавшие об этом не верили и считали это преувеличением. Высокомерие владельцев выросло до такой степени, что, вместо того чтобы обеспечить пастухов пищей, им советовали красть ее у других. Отсутствие пищи, таким образом, вынуждало людей к грабежам, волна которых прокатилась по всему острову.

Сначала нападали на одиноких путешественников, очутившихся в пустынных местах. Потом преступники стали объединяться в группы и ночью осуществляли набеги на фермы. Грабили владельцев и убивали сопротивляющихся. Набеги становились все более дерзкими. Путешествовать по Сицилии делалось небезопасно, да и жить за пределами городов – тоже. Повсюду случались насилия, грабежи, убийства. Пастухи, привыкшие жить под открытым небом и имевшие оружие, все сильнее смахивали на вооруженные банды. Они питались в основном мясом и молоком, постепенно приобретая все большее сходство с дикими животными. Таким образом, весь остров оказался занятым рассеянными группами вооруженных одичавших рабов. Наместники хотели взять ситуацию под контроль, но они получали денежное содержание от крупных землевладельцев и не осмелились выступать против рабов. Они были вынуждены игнорировать тот факт, что провинция отдана на разграбление.

Рабы же, обрабатывающие землю, были измучены лишениями и невзгодами, а вдобавок еще и несправедливыми и унизительными побоями, применяемыми повсеместно. В конце концов терпение иссякло. Они собрались вместе, когда представился случай, и обсудили план восстания; офицеры помогли разработать его подробно. Их лидер, однако, был «не из своих»: это был раб из Апамеи (Сирия). Он занял видное положение в движении, поскольку у него была репутация чудотворца и пророка. Он утверждал, что может предсказывать будущее, поскольку, когда он спит, с ним говорят боги. И многие верили ему. Он также утверждал, что получает видения от богов и во время бодрствования, а также слышит непосредственно от них, что должно произойти. Ему повезло в том, что некоторые из его фантазий сбывались. Репутация его поэтому все улучшалась, он приобрел известность и поддержку по всей Сицилии. В конце концов он так вжился в свою роль, что изрыгал огонь и пламя из уст своих, находясь в трансе, а потом произносил боговдохновенные речи по поводу будущего. Ему удалось это сделать с помощью хитрого трюка: он поместил тлеющий материал внутрь ореха, в котором были просверлены отверстия. Потом незаметно брал орех в рот, и когда начинал говорить, изо рта его летели искры и появлялось пламя.

Перед началом восстания он провозгласил, что ему явилась сирийская богиня и сказала, что он будет коронован и станет царем. Восстание набирало силу, и его пророчество сбылось: он стал лидером десятков тысяч рабов, объединенных ненавистью к своим хозяевам и стремящихся их уничтожить.

Но этот первый мятеж рабов не шел ни в какое сравнение с великим восстанием под предводительством Спартака. Взбунтовавшиеся рабы Сицилии не имели никакого желания создавать собственное государство; они просто хотели вернуться в свои племена на далеком севере с награбленной добычей – награбить столько, сколько смогут унести. Но поскольку для Сицилии была характерна чрезмерная жестокость рабовладельцев, она высекла искру для восстания.