Благо другой конец был открыт, и он смог-таки выбраться на свободу. Но этот несчастный оказался совершенно седым, с кошмарным расстройством психики. После такого запредельно жуткого приключения он смог прожить всего около года.

«Это слабость духа, – подумал Михаил, продолжая шагать по подземельям. – Тот мужик поддался животному страху. Он слишком жалел и любил самого себя. Трусость – болезнь эгоистов».

Бесконечный путь, изобилующий боковыми ходами и развилками, уводил его то вправо, то влево, то вверх, то вниз. Иногда он оказывался в самых невероятных местах, которые могли бы показаться сном наяву.

Но спецназовец упрямо шел дальше, уточнял путь по колебанию огоньков спичек. Когда последний коробок был истрачен до половины, Дубаров совершенно неожиданно для себя ощутил, как солоноватое дыхание моря коснулось его лица.

Он не верил собственным глазам, когда при уже тускнеющем свете фонаря смотрел на высокую траву. Она обрамляла лаз, выходящий наружу, и колыхалась под порывами ночного ветра. Спецназовец понял, что шел под землей более двенадцати часов.

– Болт, ну а что-нибудь такое необычное там видел? – поинтересовался Васька Кипреев, падкий на всякие тайны и секреты.

– Да, было дело, – ответил Мишка, отпил из банки сгущенки и утвердительно кивнул. – Когда я первый раз по наклонной галерее ушел куда-то очень далеко вниз, то оказался в каком-то огромном подземном зале. В центре – озеро, круглое такое. В самой его середине торчит огромный сталагмит. Не знаю, когда и кто его мог так обработать, но он обделан наподобие черепа. Представляете?! Глазницы почти треугольные, макушка конусом, нижняя челюсть заостренная. А точно над ним нависает сталактит. Из него тоже вырублено что-то наподобие головы змеи с разинутым ртом.

– Миш, а ты уверен, что там все это есть? – с заметным сомнением в голосе уточнил Зубово.

– Да как тебе сказать? – Дубаров пожал плечами. – Конечно, череп и змея – не в буквальном смысле, но в общих чертах что-то похожее. Уж не знаю, что за скульптор там поработал, но впечатление жутковатое. Я тут же назад вернулся, через этот зал идти не рискнул, стал искать обходные пути.

– Но это реально было? Ты не выдумываешь? Или, может, тебя одолели какие-нибудь глюки? Сам же говоришь, что шел почти как во сне, – проговорил Жорка, признанный диггерский авторитет.

– Процентов на девяносто уверен, что это была реальность, на десять допускаю, что в каких-то местах могли быть выходы радона. Избыток этого газа, говорят, очень сильно влияет на психику. – Дубаров пожал плечами.

– Слышь, Смерч, ты на Болта слишком уж не наезжай. Глюки или нет – не особо важно. Пусть рассказывает. Не хочешь, не слушай. Мне, например, интересно! – заявил Кипреев и нетерпеливо замахал рукой.

– Еще запомнились два очень необычных места. Если прикинуть расстояние, то получается, что где-то на полпути к выходу я попал будто в какое-то метро. Метров на полста пришлось спуститься. Там развилка. По спичке определил, что идти надо влево. А ход вправо ведет и еще дальше вниз. Чего-то напало на меня любопытство. А что там? Ну и пошел. Метров сто тащился по этому коридору со всякими загибами. Гляжу, вход в какую-то пустоту. Заглянул туда, посветил. Сначала подумал, что там бездонная пропасть. А пригляделся – объемный такой коридор, почти правильного квадратного сечения, идет неизвестно откуда и куда. Так, на глаз прикинуть, он где-то восемь на восемь метров. Посреди этого коридора стоят в ряд квадратные колонны, высеченные из камня, каждая примерно два на два. Расстояние между ними метров по десять.

– Блин! Первый раз такое слышу! – Артур зачарованно помотал головой. – Но тебе как показалось? Это чисто природный объект или искусственный?

– Мне думается, искусственный! – Мишка допил сгущенку, взмахом руки отказался сразу от нескольких шоколадок, протянутых ему, и усмехнулся. – Хватит! Блин, ситуация чем-то напоминает мультик про попугая Кешу, как он рассказывал про Таити, а его за это все угощали. «Пр-рэлестно! Пр-рэлестно!» – удачно спародировал он ворону из того самого мультфильма.

Федькин хмыкнул, потер лоб и пробасил:

– Вот уж действительно, мир полон чудес. Ну и что же было дальше?

– Я там долго не простоял. Меньше чем через полминуты появилось такое ощущение, что мне на голову что-то давит. В висках сразу же заломило. Я тут же дал ходу наверх. Там как-то вдруг полегчало. Сразу стало легче. Ну а когда я наткнулся на третий объект, там, наоборот, чувствовал себя так хорошо, что даже уходить не хотелось. Словами не передать, как в том месте было хорошо. Что интересно, я даже не помню, как туда попал. Просто оказался в каком-то зале со сводчатым потолком, с которого свисают сталактиты. Много их там! Красивые такие, как из чистого хрусталя, в свете фонаря переливаются всеми цветами радуги. Я его про себя назвал тронным залом царства троллей. Пол там ровный. На нем одни лишь метровые пеньки от сталагмитов. Они тоже хрустальные, их как будто болгаркой срезали. Идут кругами. В центре торчит самый большой сталагмит, тоже срезанный, но похожий на кресло со спинкой. Мне жутко хотелось на него присесть и отчего-то боязно было. Я все же пересилил себя и решил уйти. А где выход – не помню! Туда-сюда, а стена сплошная, ни единой щелочки. Я начал вслух уговаривать, сам не знаю, кого именно: «Отпустите меня! Я хочу уйти, очень вас прошу!» Достал из кармана кусок янтаря, бросил на пол и говорю: «Возьмите этот янтарь, а меня отпустите». Тут у меня как-то сразу в глазах стемнело. Потом смотрю, а никакого зала и нет! Стою я на развилке, никак не зажгу спичку. Тут же подумал, что нигде я и не был, просто подошел к этой развилке, и в этот момент что-то вступило в голову.

– Значит, это был стопроцентный глюк, – резюмировал Зубово.

– Да, тут и в самом деле сомнений совершенно никаких. Это был именно глюк, – согласился Дубаров. – Правда, кусок янтаря бесследно исчез. Посветил я под ноги, а его нет. Ну а вот последний объект – стопудовая реальность. Да такая, что и словами не передать. А ну-ка, угадайте, ребята, что я там такое мог увидеть?

– Неужели… архив?! – Борис сразу понял, о чем может пойти речь, и даже подался вперед.

– Вот именно! – Мишка торжествующе рассмеялся. – Примерно за полчаса до выхода на поверхность я наткнулся на ход, ведущий вправо. Оттуда – это я сразу же почуял – потянуло чем-то таким. Кладбищенским. Тленом каким-то застарелым. Решил я туда заглянуть. Коридорчик кем-то неплохо обработан, выровнен, обтесан. Метров двадцать прошел. Передо мной большая пещера, по углам как попало свалены человеческие скелеты, как бы не три десятка. На них полуистлевшая эсэсовская форма. В дальнем углу какие-то железные ящики, их штук десять, каждый полметра на полметра. Сложены штабелем. На стене надпись по-немецки: «Хальт! Минен!» Лезть туда я не стал, чтобы проверить, что там такое. Но отчего-то мне подумалось, что в них может быть только одно – этот самый архив «Аненербе».

Под сводом пещеры надолго повисла напряженная тишина.

Наконец-то Гаврилин нарушил молчание: