– Я не знаю, откуда он появился у вас, Федь, – сказала я, – но это точно наш лев. Если хочешь, мы можем принести тебе те фотки, чтобы ты убедился сам.

– Да? – в словах его послышалось сомнение. – Ну, если вы уверены…

– Абсолютно! – подтвердили мы.

– Что ж, – Федька приосанился, – тогда я рад, что могу помочь вам и вашему обществу защиты памятников. Вы можете забирать…

– Подожди, Фёдор, – ладонь Елены властно опустилась на руку мужа. – Ты, как всегда, бежишь впереди паровоза.

Паровоз, значит, у нас – Елена Куку. Этого я и боялась.

– Но ведь я… – попытался что-то сказать Федя. Но, увидев выражение глаз своей супруги, сник.

– Этот монумент является собственностью нашей семьи, – твёрдо сказала она, задержав взгляд на Митьке. – Я думаю, в планы вашего общества по охране чего-то там не входит вмешательство во внутренние дела граждан и нарушение их спокойствия, не правда ли?

– Ни в коем случае, Елена…

– Васильевна, – подсказала та.

– Ни в коем случае, Елена Васильевна, мы не хотим нарушать покой вашей семьи. Мы можем действовать только с добровольного согласия о сотрудничестве. И никак иначе, могу вас заверить.

– Я так и предполагала, – острые глазки теперь впились в меня. – А мы такого согласия не даём!

– Очень жаль, Елена Васильевна, – грустно вздохнул Митя, – что вы не хотите помочь нашему городу.

– А вот этого я не говорила, – плотоядно улыбнулась женщина. – Я, как сознательный гражданин Арбузова, всегда готова пойти навстречу чаяниям родного города, чего бы мне это ни стоило.

На последнем слове она сделала ударение. Во мне затеплилась надежда.

– Но на своих условиях! – добавила она.

Стальные глаза обдали нас вспыхнувшим ярким светом. Где-то я уже видела этот эффект… Ах, да, у одного мультяшного персонажа при виде золота!

– На каких, Елена Васильевна? – спросил Митька.

– Вы заплатите нам некоторую сумму и можете забирать своё животное хоть завтра!

– Некоторую сумму – это сколько?

– Я не готова дать вам ответ сразу же. Мы с Фёдором Ивановичем должны обсудить этот вопрос наедине. Федя, оставим твоих друзей ненадолго!

– Хорошо, Леночка! – Федька старался не смотреть нам в глаза. – Ребята, посидите здесь, ладно?

– Конечно, Федь!

Когда семейная пара вышла, мы с Митькой посмотрели друг на друга.

– Редкостная сука, – тихо прошептал он. – И ведь видно же, что и так купается в деньгах, а всё ей мало…

– Потому и купается, что умеет вести дела, – тоже шёпотом сказала я. – Наплюй, Мить. Лишь бы она не запросила запредельную сумму, а то с неё станется.

– Да, боюсь, тогда никакое общество по охране памятников нам не поможет, – печально вздохнул он.

– Придумаем что-нибудь, не переживай, – утешила я, хотя у самой кошки на душе скребли.

Через десять минут, когда хозяева вновь сидели на своих местах, мы с Митькой уже были готовы к самому худшему. Федя по-прежнему не собирался встречаться с нами взглядом. Ну и хрен с ним! Тряпка, а не мужик!

– Мы с моим супругом всей душой болеем за культурную сохранность нашего родного города, – широко улыбнулась Елена, – и поэтому готовы оказать помощь в восстановлении исторического здания за совсем небольшое вознаграждение, – она сделала длинную паузу. – Всего лишь один миллион рублей.

– Миллион? – не сдержавшись, ахнула я.

Вот это размах! Миллион!! Где мы с Митькой его возьмём?

– Да, миллион, – поджала губки хозяйка. – Мы думаем, что обществу охраны памятников культуры это вполне посильная сумма.

– Это ваше окончательное слово, Елена Васильевна? – Митькин голос слегка дрогнул.

– Да.

Я посмотрела в окно. Ты слышал это? И что нам теперь делать? Может быть, выкрасть тебя? «Плохая идея, – зазвучало в моей голове. – Идите домой. Всё уладится само».

– Пойдём, Митя, – я встала, и Митька поднялся тоже. – Мы поняли вас, Елена Васильевна. Мы передадим руководству ваше предложение и свяжемся с вами в ближайшее время. Пока, Федька, приятно было тебя увидеть!

– Пока, ребята… – на Федьку жалко было смотреть.

– Ещё увидимся, друг! – Митя хлопнул его по плечу.

Когда мы проходили мимо льва, я не удержалась и погладила его.

«До встречи, хозяйка!» – услышала я и судорожно сжала в ладони свой кулон.

За закрытыми воротами Федькиного дома мы стояли уже, наверное, не меньше получаса, ожидая такси. Настроение было невесёлое. Митька тяжело вздыхал и посматривал на меня с таким выражением лица, как будто это он был виноват во всём.

– Сань, не переживай, придумаем что-нибудь!

– Придумаем, конечно, – я с тоской смотрела на глухую стену, за которой оставались наши разбитые мечты. – Кинем клич по друзьям, а можно ещё в социальных сетях деньги собрать. На восстановление памятника культуры. Жаль, мне продать нечего…

– Санька, вот я дурак! – прояснев лицом, он схватил меня за плечи. – Я знаю, где нам найти этот миллион!

– Где??

– Я продам свою серию «Вдохновение»!

– Какую ещё серию? – не поняла я.

– Есть у меня одна знакомая тётка, которая уже давно пристаёт с просьбой продать ей мои работы. «Вдохновение» – это одна из серий, за которую она душу готова отдать, не то что миллион! Ты, возможно, помнишь эти фотки, они были у меня на выставке в прошлом году. С бабочками, помнишь?

– С бабочками?! – вскричала я. – Нет, Митька, не позволю! Не смей даже думать об этом!

– Но это единственный выход, Саш! – потряс он меня. – А я тебе ещё кучу таких фоток сбацаю, вот увидишь! Я же талантливый!

– Никакой кучи мне не надо, Шапкин! То есть надо, но не в ущерб бабочкам. И вообще, я тебя втянула в это дело, сама и буду расхлёбывать.

– Уймись, Ковалёва! – он сдавил мои плечи. – Я мужик, значит, и отвечаю за всё только я. Ну-ка, подержи…

Он снял с себя футляр и накинул ремешок мне на шею. Сам же достал из кармана телефон и стал искать номер своей знакомой. Я стояла смирно, пригвождённая тяжестью фотоаппарата. В голове был полный хаос. «Всё решится само», – звучал во мне голос льва.

– Да где же он, – бормотал Митька, двигая пальцем по экрану мобильника. – Миронова, Носов, сантехник… Вот! Саранская Люсьена Эженовна, она самая!

Но на кнопку вызова нажать он не успел. Со стороны дома Куку вдруг послышался истошный женский крик. У меня внутри всё похолодело.

– Что это было, Саш? – Митька недоуменно уставился в темноту.

– Не знаю, – прошептала я. – Кажется, голос этой заразы… Может быть, Федьке позвонишь?