Оливия с улыбкой разгладила юбку.

– Оно пахнет лучше, чем овчинный тулуп.

Катя фыркнула и заявила:

– Ты заслуживаешь лучшего. До этого у меня не было времени подумать о твоем гардеробе, зато сейчас есть целых четыре часа.

– Мне бы не хотелось беспокоить…

– Глупости! Никакого беспокойства. Не сомневаюсь, мы сумеем достойно одеть тебя. Сестра моей горничной – отличная портниха.

Катя позвала горничную, и они сняли мерки с Оливии.

– Полагаю, я должна буду устроить завтра небольшой прием в вашу с Клейтоном честь. Ведь если вы в милости у императора, то общество будет ждать от меня именно этого. Кстати, как Клейтон представил тебя императору? Не хотелось бы противоречить его истории.

Оливия подняла глаза от листка с зашифрованным текстом и покраснела.

– Как свою невесту. По его утверждению, меня похитили, чтобы заманить его в Санкт-Петербург.

– Зачем он нужен революционерам?

Она задавала Клейтону тот же вопрос, но теперь сама могла назвать с десяток причин. Рассказ офицера о подвигах Клейтона лишь подтвердил то, что она и так знала: этот человек бесценен.

– Из-за шифра, наверное.

Катя кивнула.

– Он ведь хорош в этом деле, да? Я всегда говорила, что Клейтон зря растрачивает себя, оставаясь солдатом. Но оказывается, он никогда им не был. Однако интересно, как ты собираешься завоевать сердце человека, который думает, что не имеет такого органа.

Улыбка Оливии была неуверенной и хрупкой, как старый пергамент.

– Я попытаюсь убедить его, что он остался тем же человеком, которого я когда-то знала.

Революционеров нигде не было, что в обычной ситуации не стало бы причиной для разочарования. Но учитывая тот факт, что Клейтон стоял сейчас напротив петербургского дома графа Аршуна, это привело его в уныние.

Собственно говоря, Клейтон и не ожидал встретить здесь графа. Но у него была надежда, что после того, как он устроит шум на пороге дома, кто-то из слуг окажется достаточно бдительным и информированным, чтобы послать Аршуну сообщение.

Однако, простояв час на морозе, Клейтон был вынужден смириться: было очевидно, что слуги сказали правду – они действительно не знали, где находился граф.

Клейтон потопал ногами в сапогах и несколько раз сжал кулаки. Он применил все известные ему способы избежать обморожения, но, похоже, пора было отправляться в теплое помещение. Еще немного, и будет поздно.

Увы, он так и не получил никакой информации.

Клейтон засыпал снегом круг, который протоптал сапогами в ожидании графа. Затем, осмотревшись, быстро зашагал по улице и вскоре перешел почти на бег. Пальцы ног горели от резкого притока крови. Что ж, такова расплата за долгое ожидание на морозе.

Вскоре рядом с ним замедлили ход дрожки, и кучер с надеждой взглянул на него. Но Клейтон отрицательно покачал головой и, отвернувшись от кучера, сделал глубокий вдох. Легкие тотчас закололо, словно в них вонзились сотни ледяных иголок.

Через некоторое время впереди появился дом княгини. Пот на лице Клейтона замерз, но сам он согрелся и даже пробежал вокруг дома – проверил периметр.

В доме его ждала Оливия. Наверное, сидела за столом, склонившись над бумагой с шифром.

Он посмотрел на ее окна и уловил какое-то движение.

Значит, она не за столом. Возможно, ходит по комнате, в задумчивости прикусив нижнюю губу.

В окне снова что-то промелькнуло.

Еще она имела обыкновение чуть-чуть морщить нос, а иногда – теребить мочку уха. Ее шаги всегда были маленькими и грациозными, но достаточно быстрыми, чтобы казаться целенаправленными.

Клейтон затаил дыхание, дожидаясь, когда Оливия снова пройдет мимо окна.

В ней было нечто такое, что не позволяло ему судить о ней спокойно и беспристрастно. Она словно искра в бочонке с порохом. Необычная, яркая, красивая. И способная произвести взрыв.

Много лет назад он вовсе не собирался увлекаться ею. Ведь она дочь его работодателя. Богатая, избалованная, недосягаемая. Он вообще не хотел связываться с какой-либо женщиной. Достаточно было познакомиться с его матерью, чтобы понять его. Но что-то неудержимо привлекло его к Оливии – словно пьяницу к пивной.

Очевидно, он таким и остался. Нормальный человек не стал бы стоять под ее окном в мороз, способный заморозить ад.

Клейтон приказал себе отвести наконец взгляд от ее окон и осмотреть периметр, выискивая любую странность, любой намек на опасность…

У западной стены дома он заметил вытоптанный участок.

В точности такой же, какой он сам вытоптал у дома Аршуна, но потом тщательно замаскировал.

Клейтон медленно направился к вытоптанному участку, задерживая дыхание, чтобы услышать легчайший скрип снега под ногами врага или треск льда.

Если смотреть с этого места, почти весь дом был скрыт ветками лиственницы.

Почти весь дом, кроме окна Оливии.

Клейтон в ярости сжал кулаки. Кто-то наблюдал за ней!

От вытоптанного участка в сторону уходила цепочка следов. Клейтон пошел вдоль нее, сжав в руке нож. Следы были совсем свежие – края еще не покрылись льдом.

Он дошел до конца стены. Вот здесь!

Послышался скрип снега.

Клейтон замер на мгновение, потом завернул за угол и сразу увидел какого-то человека. Тот спокойно ждал. И он был огромен.

Незаметно подобравшись к великану, Клейтон схватил его за ворот тулупа. И тотчас же поднял нож так, чтобы острие оказалось как раз напротив того места, где кончался воротник тулупа громилы и начинался шарф. На голове у незнакомца была меховая шапка. Он отшатнулся от Клейтона и как-то нелепо взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах. Увидев нож у своего горла, громила замер и крепко зажмурился – словно ребенок, пытавшийся спрятаться от опасности.

Судя по всему, это был тот самый человек, которого Оливия называла своим «защитником». Но какого черта? Что он здесь делал? Явился, чтобы передать Оливии информацию? Или должен был получить сведения от нее?

Тут великан открыл один глаз.

– Ты собираешься…

– Убить тебя. – Голос Клейтона был тих и грозен.

Горло бедняги конвульсивно дернулось, и он пробормотал:

– Только не обижай ее. Она думает, что ты добрый. – Он открыл второй глаз, и теперь на Клейтона смотрели оба глаза – большие, темные, жалобные – ну чем не олень, попавший в ловушку охотника?

Не такой просьбы ждал Клейтон. Он-то думал…

Тут громила ловко выбил нож из его руки.

Черт возьми! Ведь он отвлекся лишь на долю секунды!