Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ключик тоже активизировался. Он парил над столом в потоках холодного воздуха и… светился. Лиза вспомнила пояснения Онэй. Полу-альвийка упоминала, что артефакты лучше заряжаются в холоде и при необходимости могут тянуть силу у других магических предметов. Видимо, ключик поглощал избыток магии.
— Так-так-так, — растерянно произнесла Лиза, сев на кровать. — Кажется, я поняла, как вещи в моем присутствии превращаются в артефакты. Они подчиняются моему желанию. Я молилась о том, чтобы мейст Лерроу не заметил подмены, и дубликат ключа приобрел родственные магические свойства. Мне стало жарко, и стеклянный шар превратился в охладитель. Спасибо, достопочтенный Гне! Теперь я знаю, что мне делать!
Елизавета поняла, что является проводником магии. Разумеется, не менее важным условием трансформации было наличие основы для артефакта – предмета, способного накапливать магию, то есть сделанного истинным мастером. Елизавета была уверена, что обычные вещи никогда не станут артефактами даже при огромном желании. Иначе все предметы вокруг давно бы исполняли ее прихоти.
Спать больше не хотелось. Лиза принялась экспериментировать с масляной лампой, отложив на потом исследование серебряного кувшина. Что она желает?
Она оглядела маленькую мрачную комнату с узким окном, выходящим в служебный двор. Недостаток номера – ему явно недоставало освещения – внезапно стал в ее глазах достоинством.
Лиза села за стол в предрассветном полумраке, для полного эффекта приготовив свой блокнот и взяв в руку перо, с волнением и ожиданием глядя на лампу. Ничего не происходило. Масла в лампе не было, а ее волшебные свойства не желали проявляться.
Устав ждать и заскучав, Елизавета раскрыла блокнот. Некоторые записи Элизабет все ещё оставались непрочитанными. Лиза разобрала пометку на полях и выяснила, что несколько мелко исписанных страниц относятся к жизни в пансионе.
Похоже, мисти Эреер и в школе не сидела сложа руки. Она подробно расписывала качества артефактов, которые проходили через ее руки: женские и мужские украшения, посуду и письменные принадлежности. Лучше бы она писала об учителях и подругах. Неизвестность напрягала Лизу.
Магический светлячок давал мало света, но через некоторое время Лиза обнаружила, что свободно разбирает мелкий почерк Элизабет. Она посмотрела на лампу. Под стеклянным колпаком разгорался огонек. Он не обжигал и не тух от дыхания. Круг света расширялся, и вскоре лампа освещала всю комнатку.
— Замечательно! — воскликнула Лиза. — Вот, как это работает! Не нужно искусственности, все должно происходить спонтанно! Желание должно быть искренним!
Выяснилось, что активированные артефакты «выключались», как только пропадала необходимость в их работе. Когда встало солнце, Лиза принялась собираться. С шара тут же осыпался иней, лампа потухла.
Лампой она решила пожертвовать, а шар оставила себе. Вернее, запланировала отдать его на кухню Эре-дуна. Летом угольная плита и разогретая духовка превращали помещение в ад. Если шар не справится с кухонным жаром во время готовки, то вечерами слуги, по крайней мере, смогут в комфорте принимать пищу. А господская столовая продувается морским бризом.
… — Десять серебряных «орлов», — сообщил мастер Гайст, осмотрев артефакт.
Лиза покачала головой. Она, конечно, понимала, что цену заламывать не стоит. Большинство магов умеют создавать «светлячков», потенциальные покупатели лампы – простые обыватели без магического дара. Но десять «орлов»…
Она еще раз демонстративно взяла артефакт в руки и сосредоточилась, давая понять, что перепроверяет магические свойства предмета. Гайст немедленно снял свой монокль. Его странный глас светился ярко-голубым. Мастер жадно вглядывался в лицо посетительницы.
Лиза убедилась: лампа «читается» вполне четко, ее свежеприобретенные качества закрепились.
— Этому прибору не нужен кристалл, — подчеркнула она. — Он источник вечного света. Артефакт прекрасно заряжается от природного магического фона. День зарядки – ночь работы. Пожалуй, я поспешила. Оставлю-ка я эту лампу себе. Кто знает, сколько мне предстоит учиться в этом году по ночам.
— Двадцать, — скрипнув зубами, предложил Гайст.
— Тридцать и по рукам, — кивнула Лиза.
Мастер неохотно кивнул. Выйдя из лавки, Елизавета подозвала Роога. Они двинулись по улицам, читая их названия. Где-то недалеко должна была вскоре начаться распродажа имущества вдовы высокочтимого драка… как его… Секлеера.
Лиза хмурилась. Сотрудничество с Гайстом ее больше не устраивало. Мастер наживался на ее таланте, кидая ей жалкие крохи.
Так Лиза никогда не соберет деньги на выкуп векселей. Раньше сто золотых «орлов» казались ей огромной суммой. Теперь ей нужно в разы больше.
Но все-таки, на что отец умудрился потратить такие неприличные деньги? И почему маги так много платят своим «куклам»? Сколько же может зарабатывать мейст Лерроу, если оклад его помощницы действительно составляет сорок-пятьдесят тысяч серебряных «орлов» в год?
… В саду у дома, указанного в объявлении, прохаживались покупатели. Они рассматривали выставленные на продажу вещи.
Лиза разочарованно вздохнула. Дом был велик, вдова Секлеера – богато одета, а распродажа включала в себя мебель, картины, дорогие вазы и прочие предметы роскоши. Мистресс Секлеер перемещалась по саду, раздавая улыбки и превознося до небес «изысканную коллекцию мужа».
Уходя, Елизавета обратила внимание, что за вдовой по пятам ходит ее дочь – мрачная высокая девица с выражением лица, как у цепного пса.
Роог купил свежую газету у чайной, и Лиза тут же занялась ее изучением за чашкой мятного напитка. Она отметила еще два объявления. Вскоре к ней присоединился орк, неплохо подкрепившийся в соседнем трактире.
Лизе хотелось расспросить его о чувствах к Беоре (у нее уже не было сомнений в том, что милый великан влюблен по уши), но по угрюмому лицу слуги и так все поняла.
На следующей распродаже, в довольно тихом пригороде Эй-лон-хейма, Лиза сразу же ощутила покалывание в пальцах. Она поспешила войти во двор небольшого коттеджа. Людей в нем было не так много, и собравшиеся по всем признакам принадлежали к среднему классу.
Из разговоров покупателей и праздных зевак Елизавета выяснила, что в обеих семьях утраты были скоропостижными и трагичными.
Пять дней назад в одном из исследовательских центров столицы произошел взрыв. Лаборатория была полностью уничтожена, погибло трое сотрудников: знаменитый профессор (это его вдова продавала вещи по предыдущему объявлению), какой-то менее известный ученый и кто-то из обслуживающего персонала.
Пять дней назад Лиза и ее «команда» были заняты изучением писем. Непрочитанные газеты Фретти складывал в холле. Выпусков накопилось много,
