– Есть еще один человек, у которого мог быть повод икоторого вы не учитываете, – заметил Пуаро.

– Кто он такой, сэр?

– Джентльмен, который, как говорят, хочет жениться насупруге лорда Эджвера. Я имею в виду герцога Мертонского.

– Да, у него, я думаю, был повод, – со смехом ответил Джепп.– Но герцоги обычно не убивают. И он в Париже.

– Значит, вы не рассматриваете его всерьез какподозреваемого?

– А вы, мсье Пуаро?

И, продолжая смеяться над абсурдностью этой идеи, Джеппвышел из комнаты.

Следующий день мы провели в бездействии, но Джепп действовалвовсю. К нам он пришел уже около пяти, красный от злости.

– Меня надули!

– Это невозможно, друг мой, – ласково возразил Пуаро.

– Нет, правда! Этому (тут он употребил непечатное выражение)дворецкому удалось от меня улизнуть.

– Он исчез?

– Да. Смылся. А я-то, кретин, даже не особенно егоподозревал!

– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.

– Вам хорошо говорить. А что бы вы запели, если быначальство вам устроило разнос? Да, он проворный малый. И не в первый раз таксмывается. Стреляный воробей.

Джепп вытер лоб и обессиленно замолк. Пуаро издавал какие-тоутешительные звуки, похожие на квохтание курицы, снесшей яйцо. Я, лучше знающийанглийский национальный характер, твердой рукой налил в стакан виски с содовойи поставил его перед сникшим инспектором. При виде стакана Джепп слегкаприободрился.

– Что ж, – сказал он, – это, пожалуй, не повредит.

Еще через несколько минут действительность пересталаказаться ему слишком мрачной.

– Знаете, я и сейчас не уверен, что он убийца. Подозрительно,конечно, что он удрал, но у него на то могли быть и другие причины. Я вамговорил, что занялся им вплотную. Он, похоже, был завсегдатаем двух-трех ночныхклубов, в которые порядочные люди не ходят. И здесь все не так просто. Нам ещепридется как следует поработать. Очень темная личность.

– Tout de meme[42], это еще не значит, что он убийца.

– Вот именно! За ним, может, и много грехов, но совсем необязательно убийство. Нет, это, конечно, была Адамс. Хотя у меня до сих пор нетдоказательств. Сегодня мои люди прочесали ее квартиру, но ничего не нашли. Онабыла осмотрительной. Почти никаких писем – только те, в которых говорится оделах. Аккуратно сложены, пронумерованы. Два письма от сестры из Вашингтона.Ничего подозрительного. Кое-что из драгоценностей – солидная, старая работа,ничего современного или чересчур дорогого. Дневника она не вела. Банковская ичековая книжки тоже ни о чем не говорят. Можно подумать, что у нее вообще небыло личной жизни!

– Замкнутый характер, – в задумчивости произнес Пуаро. – Намэто, конечно, осложняет дело.

– Я разговаривал с ее горничной. Сведений – ноль.Разговаривал с барышней, у которой шляпный магазин, – они вроде бы дружили.

– О! И какое у вас мнение о мисс Драйвер?

– Смышленая мисс. Но помощи и от нее никакой. Должен вамсказать, что меня это не удивляет. Сколько пропавших барышень я разыскивал насвоем веку, и их родственники и друзья всегда говорят одно и то же: «Милая,добрая, с мужчинами не общалась». И всегда ошибаются. Это же неестественно!Девушки должны общаться с мужчинами. Если, конечно, с ними все в порядке. Никтоне запутывает полицию так, как преданные друзья и родственники.

Он перевел дыхание, а я подлил ему еще.

– Спасибо, капитан Гастингс. Пожалуй, это не повредит. И воттак всегда. Крутишься, как заведенный. Она обедала и ужинала по крайней мере сдесятком молодых людей, но откуда мне знать, к кому из них она быланеравнодушна? Ее видели с теперешним лордом Эджвером, с актером Брайаном Мартином,с другими – но что толку? Ваша идея, что за ней кто-то стоит, мсье Пуаро,по-моему, не годится. Она наверняка действовала сама по себе, вот увидите. Ясейчас выясняю, что ее связывало с лордом Эджвером. Надо будет съездить вПариж. На шкатулке написано Париж, и лорд Эджвер туда ездил несколько разпрошлой осенью на аукционы – так говорит мисс Кэррол. На завтра назначенодознание. Но его, конечно, отсрочат, и я еще наверняка успею на дневнойпароход.

– Дорогой Джепп, меня восхищает ваша энергия!

– А вы все ленитесь. Сидите себе и думаете! Пользуетесьуслугами... как это... маленьких серых клеточек. Нет, мсье Пуаро, надошевелиться! Под лежачий камень вода не течет.

В комнату вошла наша горничная.

– Мистер Брайан Мартин, сэр. Вы его примете?

– Мне пора, мсье Пуаро, – поднялся Джепп. – Я вижу, у вас оттеатральных знаменитостей отбоя нет.

Пуаро скромно пожал плечами, и Джепп захихикал.

– Вы, наверное, миллионер, мсье Пуаро? Что вы делаете сденьгами?

– Коплю. И раз уже мы заговорили о деньгах – как лорд Эджверраспорядился своими?

– Все досталось его дочери. Мисс Кэррол – пятьсот фунтов.Других распоряжений нет. Очень простое завещание.

– Когда он его написал?

– После того, как от него ушла жена, – примерно два годаназад. Он позаботился о том, чтобы она не получила ничего, как видите.

– Мстительный человек, – пробормотал Пуаро про себя.

– Пока! – бодро сказал Джепп и отбыл.

Вместо него в комнату вошел Брайан Мартин. Он былбезукоризненно одет и выглядел совершенно неотразимым. В то же время мнепоказалось, что он осунулся и погрустнел.

– Боюсь, что заставил себя ждать, мсье Пуаро, – виноватопроизнес он. – Тем более что я вообще зря вас побеспокоил.

– En verite?[43]

– Да. Я говорил с той девушкой – спорил, просил, уговаривал.Все напрасно! Она категорически запретила мне обращаться к вам за помощью. Такчто, боюсь, ничего у нас не получится. Ради бога, простите, что напрасноотнимал у вас время...

– Du tout – du tout[44], – добродушно ответил Пуаро. – Яэтого ожидал.

– Как? – удивленно спросил Брайан. – Вы этого ожидали?