Вошла Элен Бартслер, не снимая перчаток, подняла руку дляприсяги и заняла место для свидетелей.

– Вы арендуете владение, обозначенное номером шестьдесятсемь – пятьдесят на бульваре Сан-Фелипе?

– Да, господин обвинитель.

– Давно вы там живете?

– Приблизительно год.

– Чем вы занимались в этот период?

– Я с успехом веду небольшую куриную ферму.

– Другого занятия у вас нет?

– Нет.

– Давно ли вы знали убитую Милдред Дэнвил?

– Три, может быть, четыре года.

– Вы нанимали ее на работу в какое-то время?

– Да.

– Когда?

– В начале тысяча девятьсот сорок второго года.

– На какой период?

– От двух до трех месяцев. В то время, когда у меня родилсяребенок, и непосредственно после этого.

– Позже вы ее видели?

– Да. Мы оставались в дружеских отношениях.

– Вы видели ее двадцать шестого вечером?

– Нет, господин обвинитель.

– А двадцать седьмого ранним утром?

– Я видела ее труп.

– А когда вы видели ее в последний раз до двадцать седьмого?

– Точно не помню. За несколько дней до этого.

– Вы разговаривали с ней по телефону?

– Да.

– Был ли какой-нибудь особый повод для разговора?

– Да.

– Какой?

Судья Уинтерс неспокойно зашевелился в кресле ивопросительно посмотрел на Мейсона.

– Защита не вносит протеста против ведения допроса?

– Нет, высокий суд.

– Хорошо, пусть свидетель ответит.

Элен Бартслер наклонила голову.

– Милдред Дэнвил, – сказала она тихим, но выразительнымголосом, – похитила моего сына. Я старалась вернуть его.

Судья Уинтерс застыл за столом, нахмурившись, рассматриваясвидетельницу.

– Вы утверждаете, что убитая Милдред Дэнвил похитила вашегосына? – спросил он с недоверием.

– Да.

В зале наступила такая тишина, что было слышно, какрепортеры торопливо скребут карандашами в блокнотах.

– Когда произошло похищение? – спросил Драмм.

– Мой сын, – отвечала Элен Бартслер, – оставался под опекоймиссис Эллы Броктон, живущей в доме двадцать три – двенадцать наОлив-Крест-драйв. Милдред Дэнвил очень привязалась к малышу, когда работала уменя. Она регулярно навещала его, а за два дня до смерти, двадцать четвертогочисла, заставила Эллу Броктон…

– Вы были при этом? – перебил Драмм.

– Нет, не была.

– Следовательно, вы повторяете рассказ миссис Броктон?

– Да.

– Если это так, то мы не будем его выслушивать. Обвинениеустановит факты на основе непосредственных показаний.

– Защита ничего не имеет против допроса миссис Бартслер поэтому поводу, – заявил Мейсон.

– Ее сведения исходят из третьих рук! – рявкнул Драмм.

– Конечно, – вмешался судья Уинтерс. – Но если это факты,которые подтверждаются показаниями непосредственных свидетелей, а защита невносит протеста, то я не вижу…

– Я не намеревался углубляться в этот вопрос, – отрезалДрамм. – Я снимаю вопрос, если он относится к обстоятельствам похищения. Япредпочитаю устанавливать факты обычным путем.

– Как хотите, – решил судья Уинтерс.

– Возвращаясь к делу, вы разговаривали с убитой по телефонуотносительно вашего сына?

– Разговаривала.

– Когда?

– Я разговаривала с ней два, нет, три раза после похищениямоего сына.

– И чего она от вас хотела? Каково было основное содержаниеэтих разговоров?

– Я просил бы о более подробном изложении разговоров, –вставил Мейсон.

– Хорошо. Что вам сказала убитая, когда позвонила в первыйраз?

– Что она забрала моего сына, но готова оговорить со мнойвопрос опеки над ним.

– Опеки над вашим сыном?

– Да.

Судья Уинтерс наклонился вперед, изучая Элен Бартслервнимательным взглядом.

– Вы утверждаете, что она хотела оговорить с вами вопросопеки над вашим сыном?

– Да.

– А почему вы должны были договариваться с ней по поводуопеки над своим сыном?

– Она была к нему очень привязана. Хотела заставить меняотдать ей сына под опеку на какое-то время.

– И вы согласились?

– Нет.

– Что вы ей сказали?

– Что если она не отвезет малыша миссис Броктон, то я заявлюв полицию, чтобы ее арестовали как похитительницу.

– Что она ответила?

– Положила трубку.

Судья снова сел в кресло, задумчиво нахмурившись.

– Что было дальше? – спросил Клод Драмм.

– Она позвонила на следующий день, – ответила Элен Бартслер,– обвиняя меня в том, что я выкрала сына.

– Она утверждала, что не знает, где находится ваш сын?

– Так она утверждала. Конечно, это была хитрость, чтобыизбежать ареста.

Судья Уинтерс снова подался вперед.

– А где ваш сын находится в настоящее время? – нетерпеливоспросил он.

Элен выдержала его взгляд.

– Не знаю.

– Власти уведомлены о пропаже мальчика? – спросил судья.

– Да, высокий суд, – ответил Драмм. – Мы не щадим усилий длятого, чтобы найти мальчика. К сожалению, пока безрезультатно. По желаниюзаинтересованных сторон мы старались не придавать дело огласке.

Один из репортеров бросил взгляд на часы, после чего выбежализ зала. Остальные последовали за ним.

– Удивительно, – сказал судья Уинтерс.

– Если высокий суд позволит, – продолжал Драмм, – тодальнейшие показания по делу исчезновения мальчика покажут, что обвиняемая былав сговоре с Милдред Дэнвил…

– Протест, – перебил Мейсон. – Обвинитель злоупотребляетсвоими прерогативами в ущерб моей подзащитной. Он не представил никакихдоказательств того, что…

– Я только предупреждаю показания! – крикнул Драмм. – У меняесть право предсказывать, что показывают свидетели.