Из-за соседнего дерева выбралось то самое чудовище, встречу с которым Сэм запомнит надолго. Когда его туловище осветили предзакатные лучи, у Сэма оборвалось сердце.

Чудовище было покрыто короткой черной шерстью, лоснящейся в солнечных лучах. Его клыки и пасть покрывал тонкий слой запекшейся крови. Между кошачьих ушей росли огромные ветвистые рога, покрытые мелкими поганками. Странное существо выражало всю палитру черного, серого и красного цветов, от подобного сочетания которых у любого художника случился бы сердечный приступ. Передвигалось оно короткими прыжками, перепрыгивая с дерева на дерево и цепляясь когтями за шершавые стволы. В моменты прыжков, его спина выгибалась под таким неестественным углом, словно ради этой невероятной гибкости создатель лишил его позвоночника. Оно давно уже могло убить Сэма, но видимо решило сначала поохотиться, нарезая вокруг него круги и истошно завывая.

Выйдя из ступора, Сэм решил не тратить время на нытье или сожаления о своем ужасном положении. Вместо этого, он резким движением развернулся и собрался побежать, но у него ничего не вышло. Ноги словно приросли к земле, юноша буквально стал в нее погружаться. Он изворачивался как мог и раскидывал руками, цепляясь ими за деревья и пытаясь выбраться из густой трясины, но все усилия были тщетны.

Он не оставлял попыток выкарабкаться, но в следующий момент, ему этого уже не требовалось. Голени юноши полностью утопали в земле, когда чудовище спрыгнуло с дерева в нескольких метрах впереди, раскрыло впалую окровавленную пасть и набросилось на него, вцепившись в глотку.

Сэм в страхе распахнул глаза и уперся взглядом в потолок кладовки. Он задержался в таком положении на пару мгновений, силясь успокоить дыхание. Он все еще находился в постели на кровати, ставшей для него уже привычной. Горло все еще царапало, но уже не когтями чудовища, а обыкновенной сухостью, появившейся в связи с потребностью утолить жажду. Юноша повернул голову в сторону прикроватной тумбочки.

Перед глазами потемнело, и он застонал, не желая снова возвращаться в тяжелую реальность. Его сон был отвратительным и кошмарным — вряд ли ему еще раз захочется вернуться в него… Но там юноше хотя бы мог позабыть об этой бесконечной, нескончаемой боли.

В окне Сэм разглядел солнце, находящееся в зените. На прикроватной тумбочке лежал его сотовый, вчерашний ужин, к которому он так и не притронулся и баночка с лекарством, которое ему давал директор Форрест. Сэм секунду подумал и потянулся к пузырьку. Вытащив из него сразу три капсулы, Сэм проглотил их, запив травяным чаем, оставшимся с ужина.

От такой дозировки лекарства ему могло стать еще хуже, но что может быть хуже, чем напасти, происходящие с ним сейчас, Сэм представлял с трудом, поэтому его это мало волновало. Он хотел покончить со всем этим раз и навсегда, поэтому рывком поднялся, стараясь игнорировать пульсирующую боль во всем теле, пришедшую следом.

Юноша доковылял до своей сумки и вытащил оттуда сменную одежду. Ему было так холодно, что он натянул толстовку прямо поверх футболки. Затем он облачился в черные джинсы, с трудом обул кроссовки и приоткрыл дверь кладовки.

Сквозь сон он несколько раз слышал, как директор просил какого-то учителя присмотреть за ним, ведь самому ему нужно было удалиться по важному вопросу. Однако тот, судя по всему, отправился вести свое занятие, решив, что бессознательный юноша, лежащий в кладовке и находящийся в тяжелом состоянии уже второй день подряд, никуда не денется.

«По возвращению, нужно обязательно просветить его о своем нраве, — подумал Сэм, — Во сколько учитель ушел, я не знаю, но плюс-минус пару часов у меня точно есть в запасе».

Убедившись, что директора и вправду нет, юноша свободно открыл дверь и еле доковылял до выхода, хватаясь рукой за любую потенциальную опору. Улица встретила его разгаром солнечного, но невероятного холодного дня. Сэм прищурил глаза от непривычно яркого света и поежился в своей двойной одежде, но все же не стал терять времени. Он быстро прошмыгнул за здание Хранилища.

На дорогу Сэм потратил вдвое больше, чем тогда, когда его провожала сюда Мелисса, ведь сейчас он хромал и его периодически скручивало от боли. Выпитые им таблетки подействовали ровно настолько, чтобы давать небольшие пятиминутные передышки перед приступами и не позволять свалиться лицом в землю. В таком состоянии ему совершенно никуда не хотелось идти, но существо из сна дало недвусмысленный намек, что иначе юноша погибнет. Он и сам уже хотел раз и навсегда покончить со всем этим и был готов даже войти в тот чертов лес, если это потребуется.

Так он и сделал, оказавшись на том же месте, где в прошлый раз замешкался в принятием решения. Только на этот раз, он выбрал другую дорогу — ту, что углублялась в жуткий крючковатый лес, а не вела назад к Хранилищу. Минуя покрытые туманом бревна и безжизненные сухари, считающиеся здесь деревьями, он вышел к той самой заброшенной деревне, очертания которой были заметны еще издали.

«Ну и что интересного я должен здесь найти? — задался он вопросом, — В этой деревне у черта на куличках уже давно нет абсолютно никого и ничего живого!»

Сэм поочередно заглядывал в каждый домик, но все они были одинаковыми и пустыми внутри. Должно быть, все ценные вещи давно забрали бродяги.

Когда Сэм уже полностью отчаялся что-либо здесь найти, среди прогнивших и заросших плющом построек его внимание привлекло не менее старое и опустевшее строение. Им явился большой двухэтажный деревянный дом, стены которого едва уцелели после непонятной катастрофы, оставившей в его стенах дыры и полностью разрушившей обветшалую крышу. Многие доски навалились на фундамент всем своим весом, их покрывал пепел и выгоревшие ткани. Там однозначно что-то случилось, но этот на счет у Сэма не было ни единого предположения.

Внешний вид старого дома совершенно не привлекал юношу, но выбора у него не оставалось. Он оставил страх далеко позади: у самого входа в этот лес. Выпрямив спину, он по возможности ровным шагом направился к зияющему чернотой проходу в дом, уверившись, что найдет там ответы на свои вопросы и подберет ключ к безболезненному обращению.

Вблизи дом выглядел еще страшнее, чем снаружи. Вездесущий плющ облепил его стены, словно вторая кожа, а сквозь разбитые стекла наружу выглядывали ветки выросших внутри деревьев. Создавалось ощущение, словно сама природа всеми четырьмя своими стихиями бросала вызов этому строению. Только вот оно сдаваться не собиралось и вело упорную борьбу за выживание.

Сэм, прихрамывая, поднялся по крыльцу, от которого остались лишь гниющие доски с раскрошившейся плиткой, и застыл перед входом. Зияющий