Но кому и зачем прятаться сейчас в ауле – ведь там все свои?

В смысле – жителей тут давно нет, есть только люди Рауфа. А им друг от друга скрываться незачем…

Так ничего и не решив, он ещё раз проверил штуцер, осмотрел пистолеты и попробовал саблю. Если верить уряднику, то вскоре от надёжности оружия будет зависеть абсолютно всё. Вполне вероятно, что этот бой станет последним для всех – и для него в том числе.

Жаль…

Пожить бы ещё хотелось!

Но раз уж такая доля выпала – чести имени Сиверцевых он не уронит!

Да и то сказать: нескольких противников он на свой счёт записать уже может!

И с Ильясом – хоть и неожиданно всё получилось – однако ж очень даже вовремя и к месту.

Не успел предатель насладиться своим триумфом!

Другим наука будет! Впредь подумают трижды, прежде чем на такое дело решиться!

– Мряу… – около подпоручика внезапно появился серый котище.

Во как!

В горячке боя Антон как-то совершенно забыл о его существовании. Да зверь и не попадался на глаза.

Впрочем – и неудивительно. Стрельба и крики способны спугнуть какое угодно животное – даже и привычную к выстрелам из ружей охотничью собаку. Что уж тут про кота говорить!

Да, большой. Умный и преданный хозяину.

Так и что с того?

Он теперь что, и ружейной пальбы не испугается?

Обычная животина…

– Что пришёл, усатый? – подпоручик потрепал зверя по холке.

Но тот, как оказалось, появился тут вовсе не за лаской. Одним движением кот вознёсся на подоконник и сел, внимательно куда-то вглядываясь.

Чёрт возьми, но Сиверцев мог бы поклясться, что зверь смотрит именно в ту сторону, куда совсем недавно глядел и он сам!

Да ну…

Кот…

Что он там такого может соображать?

И – всё же, но Барсик пристально смотрел именно туда!

Более того – он напрягся, и под густой шерстью явственно обозначились налитые мускулы.

Вот те и раз!

Не иначе котище с кем-то подраться собирается!

– Ваше Благородие! – окликнул снизу Кафтанов. – Идтить уже пора!

Действительно – абреки уже закончили приборку места поединка и куда-то все делись – Антон даже и не заметил, как и когда они ушли.

Прихватив штуцер, он сбежал по лестнице вниз.

– Готовый я!

– Тогда – с богом и двинемся… Всем глядеть в оба! От энтих ухорезов какую угодно каверзу можно ожидать! – обернулся урядник к сотоварищам.

– Ступай, Степаныч, – поклонился Васятка. – Не сумлевайся – мы во все глаза смотреть станем! И никакой охулки не допустим!

– Особливо предупреждаю: в Рауфа чтоб никто не выпалил! Позором себя покроем – до гробовой доски! Этим только повод дай… Враз раззвонят на всю губернию! Вон, Их Благородие со мною – на нём и догляд будет…

Пройдя несколько шагов, подпоручик поинтересовался у Кафтанова: что за догляд такой?

– А есть у Рауфа такая вот… Даже и сказать-то не знаю как… Фиговина… Не в первый раз он тако вот на саблях кого-то вызывает. И завсегда с ним рядом кто-то из его башибузуков присутствует – навроде как за порядком смотрит…

– По дуэльному кодексу таковой человек секундантом зовётся, – пояснил Антон. – На нашу речь переводя – «вторым». И должен он действительно за порядком смотреть – чтобы всё было честно и без увёрток каких. Однако ж не думал я, что в краях здешних таковые обычаю чтут! Должен такой человек с каждой стороны оружие поединщиков осмотреть – чтобы было оно одинаковым и особливых преимуществ никому бы не давало.

– Ну, за такое я не слыхивал – чтобы сабли кто-то перед боем смотрел… – пожал плечами казак. – Что у кого есть – тем и рубись! А ежель ты лопух – так твоя в том и вина!

– А что до поединков тех, когда турок кого-то вызывал? Как закончились-то они все?

– Ну, раз он и по сей день живёхонек… – хмыкнул урядник. – То ясное дело, за кем верх остался…

Меж тем, беседуя, они дошли до места будущего поединка.

Рауфа там ещё не было, а вот здоровенный, заросший почти по глаза чёрной бородой башибузук присутствовал. При виде подошедших он даже что-то пробурчал под нос, не сделав, однако, никаких попыток их хоть как-то приветствовать.

– Ишь, головорез! Заранее уже хоронит нас! – покачал головою урядник.

– Почему? – покосился на него Антон.

– Он сказал: «Сегодня вороны будут сытыми…».

– Так вы его понимаете? Ну, его речь, я имею в виду.

– А то ж… – и поворотясь к турку, казак ответствовал. – Kim hızlı koşarsa – yüksek sesle düşer![13]

Тот схватился за рукоятку сабли, но повелительный окрик заставил его разжать пальцы…

* * *

Рауф!

Он подошёл почти неслышным шагом, небрежно помахивая в воздухе свежесрубленной веточкой.

– Видишь, как чисто я её срубил? – бросил он её Кафтанову. – Так вот и твоя шея скоро почувствует остроту моего клинка!

– Ну, это мы ещё посмотрим… – пожал плечами тот. – Я бы на твоём месте заранее бы духовную написал… Или что там у вас в таком разе делают?

– А ты шутник! Ну что, приступим?

– Ещё раз поклянись в том, что мои люди смогут покинуть это место без всякого вреда и поношения.

– Хорошо! – усмехнулся турок. – Клянусь!

– Не так! А как положено!

Бей с интересом посмотрел на собеседника.

– А ты непрост… Ладно! – он как-то даже приосанился и поднял руку. – Клянусь горою, клянусь писанием, начертанным на развёрнутом свитке, клянусь населённым домом, клянусь высоким небесным сводом, клянусь взволнованным морем: действительно казнь от господа твоего поразит, и никто её не предотвратит![14] Если ты падёшь от моей руки, то твои люди могут уйти отсюда беспрепятственно! Ты доволен?

– Вполне! – кивнул урядник.

* * *

Никаких особенных приготовлений к бою не последовало – Рауф мгновенно выхватил саблю и рубанул со всей силы!

– Бзынь!

Только искры высекло – клинок казака отбил этот выпад!

И оба поединщика закружили по площадке, прощупывая оборону друг друга осторожными – но от того не менее опасными, молниеносными ударами. Лёгкой победы у турка не получилось…