– Возле тела Эдуарда Кирилыча были следы зверя… вот Олег и решил, что нужно провести обряд. Не знаю, правильно это или нет… Знахарка сказала, чтобы нечистый оставил усопшего в покое!

Мэри вдруг всплакнула от печальных воспоминаний. Это было так трогательно. Илья привлек ее к себе и нежно коснулся губами ее щеки.

– Вы что? – не отстраняясь, прошептала она. – Нельзя!

– Запретный плод сладок…

Они поцеловались уже страстно, не сдерживаясь. Губы Мэри были мягкими и сухими, как нравилось Илье. А она впервые переживала вкус измены, пусть пока не в полной мере… но грань была зыбкой. До греха оставался даже не шаг, – полшага. Женщина ощущала себя на седьмом небе… и готова была поступиться принципами, лишь бы продолжался этот пьянящий полет в бездну…

* * *

Очнувшись, Воронин первым делом включил свет и посмотрел на часы.

– Батюшки! Ничего себе… Уже вечер, а я дрыхну!

Он вскочил на ноги, оглянулся по сторонам и сообразил, что прилег на минуточку в подсобке и моментально провалился в сон. Сказалась усталость последних дней, ночные бдения, нервы.

Управляющий подошел к двери, повернул ручку и с недоумением обнаружил, что заперт.

– Блин! Кто-то меня закрыл…

Он подергал дверь, выругался и поискал телефон. Увы, гаджета при нем не оказалось.

– Где же я его оставил?

Поскольку позвонить жене не удастся, придется стучать и кричать. Этого ему очень не хотелось.

– Черт! Как я мог уснуть?.. Почему Мэри меня не хватилась?.. Где хозяин?

Воронин метался по подсобке, как тигр в клетке. И все же не нашел другого выхода, кроме как изо всех сил колотить в дверь. Глупо, унизительно… Мало того, что он спал в рабочее время, так его еще и заперли! Теперь этот факт не скроешь…

Крики и грохот тонули в недрах добротно построенного дома с толстыми стенами и хорошей звукоизоляцией. Пленник выдохся и сделал перерыв. Косточки на пальцах болели, и он решил воспользоваться палкой, чтобы стучать по трубе отопления. Так его быстрее услышат.

Бум! Бум! Бум-бум!.. Бум-бум-бум!.. Бум!.. Бум!

Какие только мысли не мелькали в голове управляющего. Над ним насмехаются? Его выставляют идиотом? Неужели Мэри нарочно устроила этот спектакль? Или это проделки Полухина?

После неудачной засады их отношения с хозяином, похоже, окончательно испортились.

– Что ему известно? – пробормотал Воронин, продолжая стучать. – Эй! Кто-нибудь!.. Откройте меня!

Прошло около четверти часа, прежде чем в коридоре раздались шаги и в замке повернулся ключ.

– Это ты, Олег? – удивился хозяин. – Как ты здесь оказался? Я думал, ты в подвале. Мастеришь что-то, как обычно.

Управляющий смешался и опустил глаза. Он испытывал крайнюю неловкость. Пришлось признаться, что он уснул и не заметил, как его закрыли снаружи.

Губы Полухина раздвинулись в улыбке, но взгляд оставался холодным.

– Забавно.

– Простите, Николай Сергеич… наверное, я переутомился. Это все бессонная ночь.

– Ничего, я понимаю. На тебя слишком много забот навалилось.

В этих с виду снисходительных словах прозвучала скрытая угроза. Воронин ее уловил.

– Ты мог испугать стуком мою жену, – добавил хозяин, глядя на палку в его руках. – Она не любит странных шумов.

– Что же мне было делать? Сидеть в подсобке, пока… Кстати, а где Мэри?

– Ездила за покупками. Она только что вернулась. Разбирает продукты в кухне.

– Это она меня закрыла. Не нарочно, а по привычке.

– Тебе виднее, – Полухин сложил руки на груди и раскачивался с носка на пятку. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Еще раз простите…

– Я сам виноват. Заставил тебя провести ночь в лесу. Не удивительно, что ты свалился и уснул. Я должен был дать тебе выходной. Но ты не просил, а я закрутился…

Он продолжал стоять и сверлить Воронина взглядом.

– Тебе больше нечего мне сказать?

– Нет, – смутился управляющий. – А что?

– Вот именно, что! Я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем…

Он замолчал и погрозил управляющему пальцем. Тот опять начал оправдываться. Мол, прилег на минутку и не заметил, как задремал.

– Проехали, – криво улыбнулся Полухин. – Надеюсь, мы друг друга поняли. Не заставляй меня жалеть, что я оставил вас с женой в усадьбе.

Он говорил загадками. Воронин молчал, не зная, как себя вести.

– Ладно, иди, – смилостивился над ним хозяин. – И будь любезен, растопи в зале камин. Ирину знобит…

* * *

Все трое постояльцев Катерины Матвеевны собрались за столом, угощались и непринужденно болтали. В блестящих боках самовара отражалась керосиновая лампа, от чашек с чаем шел душистый парок. Блюдо с пирогами наполовину опустело.

Хозяйка сходила к печке, достала казанок с разомлевшей картошкой и поставила перед едоками.

– Берите маслице, гости дорогие. Грибков соленых отведайте.

– Я уже наелась, – заявила Аня, отодвигая тарелку. – Спасибо. Все очень вкусно.

– Беда с тобой, девка. Голодом себя уморить решила? Хоть вы ей скажите, Антон Петрович!

– Аня фигуру бережет, – улыбнулся доктор. – А по мне, она и так чудо как хороша.

Девушка расцвела от похвалы и незаметно покосилась на Илью. Слышал, как ею восхищается другой мужчина?

– Свет давно погас? – с полным ртом осведомился тот.

– Почитай, за минуту перед вашим приходом, – доложила Катерина Матвеевна. – Антон Петрович с Анютой опередили вас на полчаса и еще застали электричество. У нас в поселке часто свет отключают.

– Видать, ветер где-то провода оборвал, – пояснил Антон. – В лучшем случае до утра будем впотьмах сидеть.

– А в худшем? – приуныла девушка, огорченная равнодушием Ильи.

– В худшем можем и трое суток, и неделю без света перебиваться.

– Нам не привыкать, – вздохнула пожилая дама.

– Выходит, моя работа накроется?! – возмутился сценарист. – Ноутбук без электричества долго не потянет, телефоны разрядятся.

– Раньше люди как-то жили без лампочек и телефонов, – заметил доктор. – И мы проживем. Без паники! Это вам не город. Свечи, дрова, колодезная водица… в этом есть своя прелесть.

– Я вообще-то сегодня поработать хотел, – раздраженно молвил Илья. – Меня поздним вечером вдохновение посещает. А теперь что? Куковать без света?

– У тебя есть другое предложение?

Гость недовольно пыхтел, уписывая картошку и заедая грибами. Перспектива провести несколько дней без любимого занятия привела его в негодование.