за душу берет. Спасибо тебе.

– Да без проблем!

– А еще, спой что-нибудь еще, а?

– Так, стоп! Завязали с народным творчеством. А теперь рассказывай все и по порядку.

– Как пожелаешь, о гневный Махсум. – Джинн немного подрос, заклубившись и сменив цвет глаз на красный с переливами. – Выслушай же мою печальную повесть, о человек, ибо она…

– Кончай выделываться и говори коротко и по делу, а то я еще более гневным стану, – предупредил джинна Максим, усаживаясь обратно на землю.

Угроза была не ахти какая, но бессилие требовало выхода. Да и поделать со всем этим Максим ничего не мог. Оставалось лишь понять, зачем он понадобился треклятому джинну, чтоб его вертлявый хвост трижды узлом завязало.

– Можно и короче, – поразмыслив, согласился Каззан. – В общем, я очень старый джинн. Мне две с половиной тысячи лет, и повидал я многое и многих. Мне попадались разные люди: одни хотели того, другие – этого, третьи и вовсе не знали, чего хотят, но где-то сто пятьдесят лет назад – будь проклят тот день! – кольцо, слугой которого сделал меня Сулейман – да святится имя его в веках! – нашел замухрышка Абаназар, совершенно никчемный колдун, но с амбициями выше крыши. Вот уж у кого точно ее напрочь с петель сорвало! Так вот, мало было ему простых, человеческих, желаний, и возжелал он властвовать над миром и – только вдумайся! – быть повелителем джиннов.

–Этот гнусавый противный старикашка? Не смеши мои тапки.

– Но то истинная правда! И, смею тебя заверить, он очень опасен! О, сколько он моей крови выпил.

– А разве у джиннов есть кровь?

– Образное выражение, метафора.

– Ясно, продолжай.

– Это все.

– Все? Но мне до сих пор неясно, зачем тебе понадобился именно я. Колдун с Наполеоновскими планами, джинны, лампы, Ала ад-Дин – какое все это имеет отношение ко мне?

– Ты наделен удивительным, просто невероятным везением, о Махсум!

– Серьезно? – хмыкнул Максим, дернув подбородком. – Что-то не заметил, если честно.

– О, не сомневайся.

– Об этом уж позволь судить мне. К тому же не пойму, из-за чего устраивать такой переполох. Абаназар уже полторы сотни лет, как я понял, пытается стать повелителем мира, но воз и ныне там.

– Оно, конечно, так. Сам по себе он ничто, хотя и, надо признать, могущественное…

– Могущественное ничто, – повторил, словно эхо, Максим. – Красиво звучит. Продолжай.

– И для обретения настоящего, беспредельного могущества ему необходимо отыскать главного джинна и завладеть его силой. Я, знаешь ли, довольно слабый джинн – так, бытовые желания, не более того, – но и я кое-что могу! И понимаю. А понял я следующее: если Абаназар вдруг завладеет Владыкой джиннов, то – пиши пропало! Наступит конец света, ты понимаешь? – от волнения Каззан изрядно распух, став похожим на воздушный шар на тонкой ниточке.

– Не совсем, но охотно тебе верю, – кивнул Максим, зевая. – Но – извини, что повторяюсь, – а я-то тут при чем? Это не моя разборка, я вообще не из вашего мира.

– Оно, конечно, так, но, благодаря твоему невероятному везению, о котором мне поведал дух Сим-сим, ты вполне способен воспрепятствовать исполнению устремлений гнусного колдуна, который готов весь мир перевернуть с ног на голову ради безмерной власти и…

– А меня ты не забыл спросить? – перебил джинна Максим.

– В каком смысле? – непонимающе моргнул тот.

– В самом что ни на есть прямом. Ты считаешь, мне в жизни больше нечем заняться, как только воображаемым везением вышибать из всяких заплесневелых колдунов манию величия?

– Но ведь это святое дело!

– Разве я похож на мать Терезу? – вопросительно вскинул левую бровь Максим.

– Э-э, прости, на кого?

– Неважно! – у Максима нервно дернулась щека. – Ладно, продолжай.

– Так вот, мы собрались на тайный совет и решили, что один из нас должен пойти на риск и поручиться своим существованием за свободу других.

– Ага, и честь быть козлом отпущения, разумеется, выпала именно тебе, – иронично ухмыльнулся Максим. – А ваш козырной туз и те, кто поумнее, успешно отмазались.

Каззан набычился, надув дымные щеки, но ничего не ответил. Потом произнес:

– Теперь я понимаю, от кого Ахмед нахватался разных странных словечек.

– Тут ты прав на все сто. Продолжай же, а то мы так и до утра не закончим. И покороче, если можно.

– Совсем коротко это звучит так: поможешь нам – вернешься обратно, а нет – прости, я ничего не смогу для тебя сделать. Ты застрянешь здесь, а мое существование прекратится, ибо я поручился за тебя!

– Ну и дурак, – буркнул Максим, вздохнув.

– Ты хочешь сказать… – Глаза джинна стали похожими на плошки, даже на два приличных лагана.

– Я хочу сказать, что в вашем ненормальном мире нельзя поручиться даже за самого себя, не то что за другого. Да ив нашем тоже.

– Так ты отказываешься?!

– Я похож на законченного идиота? – кисло улыбнулся Максим.

– Совсем непохож! К тому же, как видишь, часть плана уже удалась – я свободен!

– Рад за тебя всей душой. А вот я, к сожалению, нет.

Максим поднялся с земли, отряхнул штаны и подобрал стопку одежды.

– Ты обиделся?

– А разве в этом есть какой-то смысл?

– Думаю, нет. Хотя, я тебя понимаю.

– И на том спасибо. Тогда я пошел? – и, не дожидаясь ответа, Максим отвернулся и побрел обратно к реке.

– Постой! – окликнул его джинн. – Я так и не понял, что ты намереваешься делать дальше?

– Отнести Ахмеду вещи, – откликнулся Максим, не оборачиваясь, – пока он там не околел от холода. Да! – остановился он и повернул голову, приложив к губам палец. – Забыл спросить.

– Что именно? – Каззан подплыл к Максиму и навис над ним грозовой тучей.

– Поскольку ты втравил меня в эту неприятную историю, мне кажется, будет правильным, если ты исполнишь пару-тройку моих желаний.

– Ну-у… – заартачился джинн. – Вообще-то, так не полагается.

– У тебя совесть вообще есть?

– У меня много чего есть. И совесть тоже, – обиженно повел клубящимися бровями Каззан. – Говори, чего ты хочешь!

– Немного пострадал дом Ала ад-Дина. Восстанови его – парень лишился жилья ни за что.

– Как? Ты просишь не для себя? – Джинн, казалось, был безмерно поражен. На его памяти еще никто ничего не просил для другого. Все хотели чего-то исключительно для себя. Всего, кроме смерти, разумеется. Смертью же они делились с ближним с радостью.

– А у меня все есть. В смысле, пока.

– Да ты святой, о Махсум! – восхищенно воскликнул Каззан.

– Ну, где-то как-то. – У Максима возникло жгучее желание залиться краской, но он сдержался.

– В таком случае я с радостью исполню твою просьбу. – Джинн сложил ручищи на груди и склонил голову. – Слушаю и