– Только вы побыстрее, шеф, ладно?

– Ладно, ладно. Постараюсь. – Максим выпрямился, притопнул туфлями, оглядел себя и подхватил кошель. – Ну, бывай!

– Ага, – уныло отозвался Ахмед, мелко дрожа и следя одними глазами за взбирающимся по каменистому пригорку Максимом. Потом вздохнул и принялся отмываться от глины.

Максим, выбравшись наверх, быстро сориентировался и зашагал в направлении города, насвистывая привязавшуюся мелодию. Вскоре река осталась далеко позади, и шум ее бурных вод постепенно затих. Вокруг расстилалась холмистая местность, покрытая невысокой травой. Кое-где росли одинокие деревца и чахлые кустарники. Живности видно не было никакой, впрочем, как и людей.

– Наконец-то ты один, – прошелестел совсем рядом голос из ниоткуда.

Максим остановился и огляделся по сторонам – никого. Может, ему почудилось?

– Не ищи, я невидимый, – пояснил голос.

– Ты кто? – просто спросил Максим. Страха он не ощущал вовсе. Возможно, потому, что в интонации невидимого собеседника не слышалось ноток агрессии.

– Я Каззан.

– Какой еще казан?

– Да не казан, а Каззан! С большой буквы и двумя «з». О великий Сулейман, как же мне все это надоело!

– Ну, Каззан так Каззан, – пожал плечами Максим, подчеркивая «з». – Чего сразу сердиться-то?

– Я не сержусь – я опечален.

– Понимаю, сочувствую. – Максим засунул руки в карманы. – Чем могу, так сказать?

– В каком смысле, о Черный Махсум? – удивился голос.

– Я не черный, не белый, не серо-буро-малиновый и тем более не в крапинку. Просто Махсум, вернее, Максим. Но это как тебе больше нравится.

– Я буду звать тебя Махсумом.

– Не возражаю. Так в чем, собственно, дело? А то меня там, видишь ли, ждет кое-кто.

– Знаю – бестолковый, назойливый, изрыгающий странные словечки пустозвон Ахмед.

– Довольно точное описание, но он мой друг, а я не люблю, когда о моих друзьях отзываются нехорошо.

– Я в тебе не ошибся, о Махсум!

– Рад за тебя. Еще что-нибудь?

– Да, вот тебе вещи для твоего друга. Подарок, так сказать.

И к ногам удивленного Максима прямо из воздуха выпала стопка вещей: рубаха, штаны, чувяки и даже веревочка для подвязывания штанов – все новенькое, неношеное, прямо с иголочки.

– С чего вдруг? – Максим даже не притронулся к подарку, памятуя о падающих с неба галушках.

– Разве это важно? Предположим, хочется сделать что-нибудь хорошее, просто так.

– Не верю.

– В то, что хочется?

– В «просто так».

– Ты прав, о проницательный юноша, – помявшись, ответил Каззан. – Все не так просто.

– Рассказывай, я тебя слушаю. – Максим опустился на землю и, покряхтев, сложил ноги по-турецки.

– Но ты ведь торопился?

– Ты сэкономил мне уйму времени, так что я могу часть его потратить на тебя.

– Ты добрый, – почему-то всхлипнул джинн.

– Послушай, ты не мог бы показаться в каком-нибудь обличье, – попросил Максим. – А то я чувствую себя законченным идиотом, разговаривая с пустотой.

– Хорошо, – поразмыслив, согласился Каззан.

Воздух перед Максимом заклубился, собрался в небольшое хмурое облачко с хвостиком-воронкой, из облака выпростались две могучие руки, а на голове распахнулись круглые желтоватые глаза без зрачков.

– Так лучше? – спросил Каззан.

– Гораздо, – невольно поежился Максим. Живого джинна он видел впервые в своей жизни, и это, прямо скажем, было не особо приятное зрелище. Особенно глаза. – Постой, а не тот ли ты джинн, что раньше служил Абаназару, и которого освободил Ала ад-Дин.

– Откровенно говоря, именно тот, – почему-то смутился Каззан, и глаза его немного изменили оттенок на зеленовато-коричневый.

– Хм-м, – Максим задумчиво помял подбородок. – И что же тебе от меня понадобилось, джинн Каззан с двумя «з»?

– Как тебе сказать… В общем, это я вызвал тебя сюда.

– Что-о?!! – вскочил на ноги Максим и пошел на джинна с кулаками. – Так это ты, гад, мне всю малину, в смысле, того?

– Не понял, о чем ты. – Облакоподобное тело джинна отодвинулось на безопасное расстояние, несколько втянув хвост. – Но я смог добраться только до тебя. Тем более мне очень рекомендовал тебя дух Сим-сим.

– Спелись, да? Скучно стало Сим-симу, так он решил опять притащить меня сюда? А то, что у меня жизнь только-только налаживаться начала, вам побоку?

– Тихо-тихо, успокойся, прошу тебя. – Джинн отодвинулся еще дальше.

– Да я же тебя голыми руками порву, сраный ты клочок тумана, по ветру развею, а твоими бесстыжими глазами в пинг-понг играть буду, пока они не полопаются! – продолжал наступать Максим. – А ну, чудо-юдо, отправляй меня обратно! Слышишь?

– Но я не могу! – печально повесил голову Каззан, и глаза его сменили цвет на бурый.

– Что ты сказал? – охнул Максим, покачнувшись от накатившей безысходности. – Как это: не можешь?

– А вот так: не могу! По крайней мере, не раньше, чем джинны станут свободны.

– Не понял, это ты чего сейчас сказал?

– Я сказал, что ты должен сделать джиннов свободными.

– Совсем крышу с петель сорвало, да?

– Прости, но разве у крыш есть петли? – Глаза Каззана увеличились в полтора раза и приобрели лазурный оттенок.

– Не придирайся к словам! – зло отмахнулся Максим. – Это из песни.

– Странные у вас песни, однако.

– Какие есть. И прекращай мне мозги пудрить.

– И в мыслях не было! Спой мне эту песню, а?

– Я те кто, странствующий бард по вызову?

– Ну, пожа-алуйста! – взялся канючить Каззан. – Тысячу лет не слышал песен, а уж таких странных – и подавно.

– Хорошо, только эту не буду.

– А какую?

– Вот, слушай: «Ты беременна, ты беременна, ты беременна на-на-на-на…»

– Постой, постой. Это точно песня?

– А что не так? «Но это временно, это временно, это временно на-на-на…»

– Она мне не нравится! Спой другую.

– Подумаешь, критик нашелся! – надул щеки Максим.

– Да в ней слов меньше, чем воды в пустыне. Да и смысла я, если честно, не уловил. Нет, спой другую! – требовательно повел рукой Каззан.

– Ладно. Чего бы тебе такого спеть?.. – Максим задумчиво побарабанил пальцами по коленке. – Ага, вот: «Их бин дер гамми бар, их бин дер гамми бар…»

– А это чего значит? – вытаращился на Максима джинн.

– Типа, я квадратный медвежонок.

– Жуть какая! – отшатнулся Каззан, заклубившись, и повел плечами. – А чего он квадратный?

– Ну откуда же я знаю. Может ягоды радиоактивные съел или в грибах холестерин.

– Не надо мне таких песен. И про крышу тоже не надо, – на всякий случай заранее предупредил Каззан. – А есть у тебя что-нибудь наше, родное? – спросил джинн, глядя на Максима глазами, полными надежды. Теперь они стали просяще-голубыми.

– Как не быть. Вот, например: «По-оле-е, арабское по-о-оле-е. Солнце в зени-ит, и мозги набекре-ень…» Или вот еще, – Максим начал отбивать ногой ритм, прищелкивая пальцами: «Уч Куду-ук – Три Колодца-а. Кто успел дополз-ти-и, тот напье-ется-а-а…» Эй, ты чего?

Джин всхлипнул, отвернулся и утер ладонью лицо.

– Прямо