– Пожалуйста, Байрон. Прошу тебя!

– Да, – прохрипел он. – Скажи, чего ты хочешь, и позволь мне сделать все остальное. Позволь позаботиться о тебе. – Он укусил ее за ягодицу, не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы по ее телу пошли волны боли пополам с наслаждением. Она снова застонала. – Скажи мне.

– Мне нужен ты.

Она снова ощутила прикосновение зубов к коже, и ее наслаждение взлетело на новую головокружительную высоту.

– Конкретнее.

Не будь она такой возбужденной, рассмеялась бы. О какой конкретике может идти речь в такой момент?

– Хочу, чтобы ты вошел в меня.

Видеть его она не могла, но отчетливо представила, как он улыбается.

– Погоди-ка секунду, не двигайся.

Он отстранился от нее, ей тут же стало одиноко без него. Не хотелось лишаться его прикосновения, но он просил не двигаться, и она повиновалась.

Послышался шелест. Леона догадалась, что Байрон разрывает пакетик с презервативом.

– Это ведь новый, правда?

– Только вчера купил. Вместе с совместимым массажным маслом.

– Все предусмотрел.

– Ничего не могу с собой поделать. Как не в состоянии перестать думать о тебе. Ну вот. – Он убрал подушки вокруг ее головы и подложил их ей под бедра, таким образом приподняв. – Тебе удобно?

Леона кивнула. Возбуждение было столь велико, что она едва могла лежать неподвижно в ожидании того, что он сделает дальше.

Байрон грубо сдернул с нее трусики и пристроился рядом.

– Я намерен хорошо позаботиться о тебе, Леона. – И он наконец проник в ее лоно.

За год отсутствия Байрона Леона не позволяла себе тосковать по физической близости с ним. Не было времени вспоминать дни, когда он занимался с ней любовью, заставляя забыть обо всем на свете: стрессе на работе, напряженной обстановке дома, осознании, что спит с врагом семьи.

Теперь, снова оказавшись в его объятиях, она отпустила воспоминания на свободу.

– Леона! Моя Леона.

– Да, да. – Она выгибалась ему навстречу, отдаваясь целиком. Она принадлежит ему. Так было раньше, так будет и впредь.

Она не могла его видеть, зато отчетливо ощущала каждое движение. Его пальцы впивались в кожу в попытке теснее слиться с ней. Он двигался внутри ее, подталкивая член ближе и ближе к краю экстатической пропасти, не позволяя упасть в нее. Срывающиеся с его губ стоны походили на рев.

Потом Байрон схватил ее под бедра и навалился всем телом сверху. Его зубы царапали ей спину, но это ощущение быстро растворилось в другом, более мощном, когда он снова коснулся пальцем ее клитора.

– Кончи для меня, детка, – скомандовал он, двигаясь еще более энергично и не переставая покусывать и поглаживать, пока, наконец, напряжение в ее теле не достигло апогея и не взорвалось фейерверком. Леона закричала, уткнувшись лицом в подушку. – Великий Боже, – пробормотал Байрон.

Сделав еще пару движений бедрами, он рухнул на нее, распластавшись на ее спине.

– Я хочу видеть тебя, – с трудом проговорила Леона, восстанавливая дыхание после сокрушительного оргазма.

Байрон снял с ее глаз повязку, и она заморгала в тусклом свете свечей. Он скатился с нее и заключил в объятия.

– Не слишком сильные ощущения, а?

– То, что надо. – Теперь, когда расслабляющий массаж и желанная разрядка миновали, ей с трудом удавалось держать глаза открытыми. Несколько минут они лежали молча, прислушиваясь к биению собственных сердец и потрескиванию пламени свечей.

Байрон позаботился сначала о ее удовольствии. А еще не сбежал, объятый ужасом, когда Перси раскапризничался.

Возможно, у них все получится. Она сможет выйти за него замуж, они станут семьей, он будет любить ее. Возможно, пора разрешить себе надеяться, что все закончится именно так, как она мечтала.

В следующее мгновение Байрон заговорил и все испортил:

– Если бы только ты с самого начала была честна со мной, мы бы целый год наслаждались друг другом, как сегодня. Нашли бы способ заставить все заработать.

Его слова были больнее пощечины.

– Если бы я была честна с тобой?

Она вскочила с кровати и бросилась к двери.

– Леона? Эй, Леона!

– Если бы ты не сбежал, Байрон, возможно, мы сумели бы что-нибудь придумать. Но ты продолжаешь твердить, что в случившемся виновата я одна, я не намерена больше терпеть. Ты всегда будешь держать это обвинение над моей головой, точно заточенный меч, не правда ли? Потому что, прости господи, я пытаюсь исправить свои ошибки и забыть о прошлом. Но нет, ты упорно продолжаешь видеть во мне представительницу семьи Харпер, которая солгала тебе. – Она захлопнула перед его носом дверь своей комнаты и повернула ключ в замке.

– Ради всего святого, Леона. Черт тебя подери, Леона! – Покупая этот дом, он вообразил, что сможет беспрепятственно входить в любую комнату.

– Все в порядке. Я в порядке. Спасибо за массаж. Доброй ночи, Байрон.

– Мы не закончили, но это может подождать до утра. А пока отдыхай.

Леона поняла, что рано или поздно он вышвырнет ее из своей жизни.

Зазвонил телефон. Леона пыталась удержать раскапризничавшегося ребенка, жаропонижающий сироп, электролитный раствор, бумажник и тест на беременность. Она опаздывала.

Бросив взгляд на мобильник, она убедилась, что это Байрон. Последние несколько дней он пытался извиниться перед ней, но она ничего не хотела слушать и перенаправила звонок на голосовую почту к прочим неотвеченным сообщениям от него.

Перси испустил истошный вопль. Нужно как можно скорее отвезти его домой.

Леона расплатилась, не обращая внимания на ухмылку продавщицы, посматривающей то на тест на беременность, то на ребенка, вышла из магазина и направилась к машине. Остановившись на светофоре, она порадовалась тому, что находится всего в нескольких минутах езды от дома. Перси продолжал капризничать.

– Все в порядке, малыш. Скоро приедем домой, посмотрим мультики, попьем что-нибудь. Хорошо?

Перси заплакал еще сильнее.

До дому она добралась в рекордно короткий срок. Даже удалось за один раз вытащить из машины и сына, и все вещи.

– Бедный малыш, – ворковала она, опуская сумку на пол у входной двери. – Пойдем скорее, поменяем подгузник.

Перси охотно позволил ей это и даже перестал плакать. Веки его отяжелели, и он склонил голову на плечо матери. Лоб у него был теплым, но не горячим.

– Бедный малыш. – Леона уселась в кресло-качалку, чтобы дать ему грудь. Перси не очень хорошо себя чувствовал, да и плач сильно его истощил, поэтому она рассчитывала, что он проспит долго. С другой стороны, может проснуться через час, крича оттого, что снова разболелись уши.