– Ты предлагаешь раньше лечь спать?

От этих слов по телу разлилось тепло, щеки запылали. Леона отчаянно жаждала близости с ним.

– Да, как можно раньше.

– Давай, Перси! – воскликнул Байрон, рьяно пытаясь впихнуть в малыша еще одну ложку яблочного пюре. – Смотри, как вкусно!

Час спустя Перси сонно слушал Байрона, читающего ему сказку. Леона принимала душ. Сложно чувствовать себя сексуальной, когда волосы измазаны детским питанием. В ванной имелся душ и гигантское джакузи на двоих. Байрон предусмотрительно развесил на реечках пушистые белые полотенца.

Сегодняшний день прошел куда лучше, чем она представляла, но несколько часов капризов Перси дали о себе знать. Она понимала, что не сможет заснуть, едва голова коснется подушки, потому что весь день Байрон, как и несколько последних недель, буквально пожирал ее взглядом, сегодня особенно интенсивно. Словно говоря, что ждет не дождется, когда сможет сорвать с нее одежду и от души насладиться ее телом.

Леона отдавала себе отчет, что очень в этом нуждается. Она целый год держала свою чувственность под замком, слишком занятая налаживанием своей жизни и жизни Мэй, выпутывалась из установленных родителями жестких правил, вынашивала ребенка, устраивалась на работу, училась быть матерью. У нее не было времени думать о сексе. Да и кто бы ее захотел.

Год физической неудовлетворенности грозил поглотить с головой. Ласки, которой Байрон время от времени ее награждал, было недостаточно.

Что он планирует сегодня? Едва ли ограничиться быстрым совокуплением, перевернуться на другой бок и захрапеть. Да и для Леоны предвкушение было сильнее усталости. Прежде Байрон всегда был с ней нежен и предупредителен, никогда не принуждал к сексуальным извращениям, поэтому она была уверена, что с ним в безопасности. Изменилось ли что-то после его возвращения? Вспомнить хотя бы тот случай, когда он усадил ее к себе на колени и требовал, чтобы она не произносила ни звука, а потом заставил умолять позволить ей кончить. Такое поведение ей в новинку. Его определенно можно расценить как порочное. Но как это возбуждает!

Леона поспешно приняла душ и оделась. Даже не стала сушить волосы, а когда вернулась в комнату Перси, расположенную рядом с хозяйской спальней, Байрон дочитывал сыну еще одну сказку. Она улыбнулась при виде стопки книг.

– Прости, – прошептала она.

Заслышав ее голос, Перси завозился.

– Мы в порядке. Понравился тебе душ?

Леона кивнула, села на его место, он положил сына ей на руки.

– Вернусь через мгновение, – негромко произнес он.

Несколько минут Перси мирно сосал грудь, давая Леоне возможность поразмышлять. Что она делает здесь, ведь пообещала себе, что будет спать в отдельной комнате, не упадет снова в его объятия.

Каким-то образом Байрону еще на подъездной аллее удалось превратить ее в жалкую, изнывающую от желания амебу. Прежде после свиданий с ним Леоне отчаянно не хотелось возвращаться домой. Типичное бунтарство, свойственное юности. Она жаждала остаться в его постели, а впоследствии сочинить какую-нибудь правдоподобную историю, которая оправдала бы то, что она спит с мужчиной из семьи Бомонт.

Чтобы быть с Байроном, она проявляла чудеса изобретательности и придумывала все новую ложь: на дорогах пробки, приходится работать допоздна, подруга пригласила в бар и так набралась, что пришлось везти ее домой. Отговорки получались вполне убедительными, поэтому отец ничего не заподозрил. Должно быть, она понимала, что долго так продолжаться не может. Байрон обо всем узнает, отец тоже, это лишь вопрос времени. Она уверяла себя, что готовится к решающему разговору с отцом, избавится от его опеки и защитит отношения.

А потом случился Перси.

Леона посмотрела на своего милого сыночка, нежно коснулась его лица. Она могла бы выйти замуж за Байрона. Это вовсе не означает, что они до конца дней будут жить счастливо, но, по крайней мере, упрочат свой статус в качестве семьи. Да и отцу будет куда труднее снова испортить ей жизнь.

Да, она может стать женой Байрона, но хочет ли?

«Если бы я предложил тебе год назад, ты бы стала моей женой?»

В глубине души она понимала: попроси он об этом ее, носящую под сердцем его ребенка и желающую принадлежать ему всегда, ответила бы согласием.

Когда Байрон снова появился в дверном проеме, Леона вздрогнула и посмотрела на часы. Он отсутствовал около двадцати минут. Перси задремал. Она хотела подняться, но Байрон жестом велел ей оставаться на месте. Улыбаясь, смотрел, как она поглаживает сына по спинке. Разительный контраст с первым разом. Тогда он сбежал на кухню готовить яблочное пюре.

Леона бережно уложила малыша в кроватку. Он так устал, что даже не пошевелился. «Спи, милый, – мысленно заклинала она, – спи ради мамы и папы».

Байрон подошел к ней и обнял. Леона не могла не отметить интимой значимости момента. С тех пор как он второй раз вошел в ее жизнь, она впервые по-настоящему ощутила, что они вместе. От облегчения обхватила его за талию и тесно прижалась к нему.

Включив радионяню, он прошептал:

– Идем со мной.

Леона испытала мощнейший прилив желания. Только Байрон может завести ее тремя простыми словами.

Он повел ее в их спальню. Как странно звучит – их спальня. Когда они встречались, ей доводилось несколько раз ночевать в его крошечной квартирке, но это было только его жилье. У нее же имелась своя кровать и своя комната, куда она неизменно возвращалась.

Войдя в спальню, Леона поняла, что, пока нянчилась с Перси, Байрон не терял времени даром. Шторы оказались задернутыми, комната освещена мерцающим светом пятнадцати или двадцати свечей. Где же он взял так много? Они были повсюду: на каминной полке, на комоде, в высоких стеклянных банках на прикроватных столиках. Комната искрилась в их сиянии. Ничего более романтичного Леоне видеть не приходилось.

– Вау! Как красиво.

– Рад, что тебе нравится. А теперь обернись.

Она стрельнула в него взглядом, но это не возымело эффекта. Он склонился к ее лицу, но поцелуя не последовало. Он просто смотрел на нее внимательным взглядом.

Почувствовав, как разрастается желание в теле, достигая апогея, она быстро повернулась.

– Я хотел сделать это прошлой ночью.

– Что именно?

Он завязал ей глаза черным шелковым платком, на мгновение Леона испытала панику, прогнавшую возбуждение.

– Байрон?

Он нежно провел по ее спине кончиками пальцев.

– Хочу, чтобы ты это почувствовала. Я не сделаю ничего, чего бы тебе не хотелось. – Его пальцы переместились ей на плечо. Легчайшее многообещающее касание, от которого у Леоны по коже побежали мурашки. – Если велишь остановиться, я тут же повинуюсь.

Она остро ощущала свою наготу и, лишенная возможности видеть, что делает он, не могла угадать его намерений, оказалась целиком в его власти.