И очень походил на моего отца, когда тот просил меня не лезть не в свое дело. Вспомнив ледяной отцовский взгляд, я внутренне сжалась, но смогла собраться и сказать самой себе, что я уже взрослая, и имею право знать, что происходит.

Возможно, решительный настрой отразился на моем лице, потому что после паузы Макс все-таки ответил:

— Бэллу я видел.

Когда я отшатнулась, он удержал меня, не позволяя вырваться. Выражение лица Макса вновь смягчилось, прикосновения стали легкими и ласковыми. Он притянул меня поближе к себе и заговорил:

— Тут все не очень просто, Лера. Наверное, я не имею права на это, но все же… Ты можешь просто остаться со мной? Не задавать пока вопросов. Обещаю, что отвечу на все, но немного позже.

— Что значит «остаться с тобой»? — перебила я Макса. Я прекрасно слышала, что он просил не задавать вопросов, но выполнить эту его просьбу было выше моих сил.

Макс чуть поморщился, но замечаний мне делать не стал.

— Я делаю тебе предложение, — сказал он медленно, выделяя интонацией каждое слово. — Лера, я прошу тебя стать моей женой.

Глава 22

Это было не первое предложение в моей жизни. Свои руку и сердце мне уже предлагал Саша. И я, кстати, согласилась, о чем вспоминала сейчас с легким недоумением — будто то предложение от Саши было эпизодом из давно прочитанной книги, а со мной вовсе никогда не происходило.

Но к тому предложению я все-таки была готова. А слова Максима меня ошарашили.

Ошалевшие бабочки внутри меня, известные всем предвестницы любви, так и подмывали броситься в омут с головой и ни о чем не задумываться. И только сохранившиеся крупицы разума призывали подумать. Просили не торопиться.

Но много ли нам известно женщин, которые слушают голос разума, когда до одурения влюблены? Вряд ли такие женщины вообще существуют.

— Это очень… очень неожиданно, — сказала я, лишь бы что-то сказать. — Ты выпил?

— Нет, — ответил Макс. Видимо, мое предположение его по-настоящему удивило, потому что брови на его живом, эмоциональном лице подскочили чуть не до середины лба. — Я не пью. Совсем. Уже много лет.

— Мне нужно подумать, — лепетала я, ощущая себе героиней романа из девятнадцатого века.

Меня раздирали внутренние противоречия, и я уже почти склонилась к тому, чтобы предложить Максиму не торопиться. Хотя мне было страшно разрушить то трепетное чувство, возникшее между нами, и я до последнего сомневалась — а может, ну его, здравый смысл? Может, стоит послушать свое сердце и согласиться на все, не раздумывая?

Я так и не успела прийти к определенному выводу. Потому как Макс просто еще крепче взял меня за руку и повел дальше. Оглядываясь в сгустившемся полумраке, я поняла, что мы движемся в направлении «Белых ночей».

— Я не уверена, — слабо засопротивлялась я, когда мы уже дошли до ненадежного забора, ограждающего базу. — Что ты вообще хочешь, чтобы я сделала?

— Собрала вещи и пошла со мной, — обыденным тоном сообщил мне Максим и уверенным жестом откинул крючок с внутренней стороны забора.

Он снова вел себя, как человек, который точно знает, что я должна делать. Я опять вспомнила отца и совсем потеряла волю хотя бы к минимальному сопротивлению.

— Скажи, — Макс зашел на территорию базы и остановился. Я покорно топталась рядом. — Здесь у тебя ничего странного не происходило?

— Происходило. Но ты откуда про это знаешь? — в действительности меня не слишком удивила некоторая осведомленность Макса. Было очевидно, что он каким-то образом связан со всеми здешними странными людьми и событиями. Но и мне про все происходящее было важно узнать побольше.

— Хорошо знаю эти места, — вздохнул Макс и повторил вопрос: — Так что тут у тебя случилось?

Я рассказала про ночь, когда нашла Марину и Арсения, беспробудно спящими и с непонятными пятнами на лицах. Про неизвестно куда пропавшего Михаила. Про неопрятную женщину с лягушачьим голосом, встреченную мной у моста. И про испорченное вязание — тоже. Хотела рассказать про внезапный интернет на середине моста, но решила, что это, скорее всего, неважная информация.

Забегая вперед, скажу, что это было очень правильное решение — не рассказывать Максу про интернет на мосту.

Макс выслушал меня, размеренно кивая в такт моим словам. Он выглядел как человек, который услышал ровно то, что он и ожидал услышать.

— И, конечно, хозяйка этой базы ничего тебе не объяснила, и вообще делает вид, что ничего такого не происходит, — сказал Максим, когда я закончила перечислять приключившиеся со мной странности.

— Да, у меня есть ощущение, что Марина что-то скрывает, — согласилась я. — И я надеюсь, что ты объяснишь мне, что здесь творится и почему я должна остаться. — Я чуть помедлила и отважилась выдвинуть свои условия: — Иначе мне придется уехать, и уехать прямо сейчас. У меня, если что, есть визитка местного таксиста…

— Таксиста, значит, — усмехнулся Максим.

Я сама почувствовала, как жалко звучит мой ультиматум. Предположим, Макс решил бы меня удержать, применив физическую силу. И чем бы мне тогда помогла визитка таксиста — да хоть визитки десятка таксистов?

Но отступать было некуда, и я вскинула подбородок, сложив руки на груди. Мне казалось, что так я похожа на независимую леди из голливудского фильма, но, судя по насмешливому виду Макса, мои требования его нисколько не впечатлили.

Правда, усмешка, игравшая на губах Макса, была доброй. Он успокаивающе погладил меня по плечу и сказал:

— Забудем пока про таксистов. Ты права: у тебя есть полное право понимать, что происходит. И почему ты можешь — не стану говорить, что должна, это уж сама решишь — но ты точно можешь, если захочешь, спасти множество жизней.

Я совсем не была уверена, что готова взвалить на себя ответственность за чужие жизни. Тем более после того, что случилось с брюнеткой в кафе на моих глазах. А ну как с другими людьми начнет происходить что-то подобное, а я никак не смогу на это повлиять? Но Макс, словно уловив мой настрой, добавил еще один аргумент, которому было совсем уж сложно противостоять.

— Я сразу понял, Лера, что ты — та самая, — тихо сказал он. — Никогда раньше у меня не было подобного чувства. Я пытался себя обманывать, но в моем случае это бесполезно. Ко мне приставлена особая сила, которая определяет, насколько искренни мои чувства.

От сказанных Максом слов меня унесло волной эйфории. Понять меня могла бы только та женщина, которой мужчина совершенно искренне говорил, что она для