него — особенная, совсем не такая, как все бывшие до нее. Слова про особую силу, определяющую искренность чувств Макса, царапнули мое сознание и забылись. Да, я поняла, что речь шла о Бэлле. Сразу поняла. Ну и что?

У меня возникло острое желание совершить смелый поступок — сделать что-то такое, что сможет доказать Максу, что я ему доверяю. Что он для меня — тоже самый особенный в мире мужчина.

Теперь уже я крепко взяла его за руку и повела к своему домику. Когда мы проходили мимо дома администрации, я увидела в окнах свет. Значит, Марина с Арсением, сидели у себя — возможно, смотрели мультики или читали книжки, а может, молодая мать укладывала сына спать…

На миг я вспомнила спящих Марину и Сеню, усеянных черными страшными пятнами, и поежилась.

— Замерзла, Лерочка? — участливо спросил Максим.

— Нет-нет. Все в порядке. Давай лучше поспешим, пока совсем не стемнело.

Я решила не заходить в администраторский домик и не сообщать Марине про свое спешное отбытие. Мало ли, может, администраторша занята, подумала я, зачем ее отвлекать. Проживание было оплачено на несколько дней вперед, так что тут я никакой вины за собой не чувствовала.

Максим помог уложить в сумки все мои немногочисленные пожитки, и я даже не стала проверять, не забыла ли чего. Ну забыла и забыла. Самое важное я уже все равно обрела.

Ключи я оставила на столе — там, где несколько часов назад лежало мое испорченное вязание. Посовещавшись, мы с Максом решили просто прикрыть дверь, не запирая ее на ключ. Макс сказал, что раз уж хозяева базы так легкомысленно отнеслись к безопасности гостей, и у кого-то появилась возможность проникнуть в мой домик, то и я могу особо не переживать о том, что открытая дверь привлечет каких-нибудь бродяг.

Тем более, добавил Максим, бродяг тут нет. И я ему поверила.

Мы спускались с веранды по лестнице, когда я заметила, что к нижней ступени жмется грязно-белый комок. Пушок.

В слабом свете фонарей я увидела, как белый кот поднял голову и уставился прямо на Макса. Зрачки у животного расширились, шерсть на загривке встала дыбом. Пушок угрожающе зашипел, выгнул спину, и напрягся, будто готовился к нападению.

— Эй, — окликнула я Пушка. Мне было удивительно видеть всегда молчаливого кота в таком возбужденном состоянии. От неожиданности я даже не испугалась, только захотела успокоить явно взволнованное животное. — Ты чего? Не сердись, мы тебя не тронем.

Я присела на корточки с намерением погладить Пушка, но тот шарахнулся от меня так, словно я представляла какую-то опасность для его кошачьей жизни.

Но попыток убежать кот не сделал. Он прыгнул вперед, приближаясь к Максиму, и к шипению добавился характерный утробный вой. В детстве у меня были кошки, и я знала, что такой вой говорит о крайней взвинченности животного.

Остановившись прямо напротив Макса, грязный кот напружинился, и я поняла, что через секунду непонятно чем взбешенный Пушок кинется на моего будущего мужа.

Я хотела броситься вперед и заслонить Макса собой, чтобы не дать сдуревшему коту напасть на него. Но этого не понадобилось. С совершенно спокойным видом Макс шикнул на кота и вроде что-то проговорил себе под нос. Пушок немного отступил, потом еще немного, а потом, с плотно прижатыми к патлатой голове ушами, покинул поле несостоявшегося боя. Мне показалось, что перед тем, как убежать, Пушок бросил на меня многозначительный взгляд. И хотя я понимала, что это невозможно — в желтых глазах Пушка мне почудилось некое предостережение.

— Пойдем, — сказал Максим, поудобнее перехватив ручки моих сумок.

Он никак не стал комментировать ситуацию с Пушком, а я не стала задавать вопросов. На меня снизошло необыкновенное умиротворение — я будто знала, что мне нужно просто следовать за этим мужчиной, и тогда все точно будет в порядке.

Мы проскользнули мимо администраторского домика. Оттуда не доносилось ни звука, только за плотно задернутыми шторами различался неяркий свет. Я бросила прощальный взгляд на темнеющие вдали контуры гор, испытав легкий укол сожаления от того, что больше не смогу любоваться на чудесный пейзаж по утрам.

Но потом я приободрилась, вспомнив, что горы здесь — повсюду. Возможно, Максим даже как-нибудь сводит меня на горную прогулку.

Мы покинули территорию базы. Пока Максим возился с крючком на воротах, я замечталась, представляя, как мы — только вдвоем — гуляем с Максом по горам. Я сделала пару шагов назад, чтобы полюбоваться на складную фигуру своего нового возлюбленного, и охнула от неожиданности, когда сзади кто-то крепко схватил меня под локоть.

Рука, от которой несло все тем же, уже хорошо знакомым мне гнилым запахом, закрыла мой рот.

— Не кричи, — шепнул мне в ухо знакомый голос.

Я покосилась влево и увидела Михаила. Он придвинулся ко мне еще ближе и спросил:

— Не будешь кричать?

Я энергично помотала головой, наблюдая за Максом, все еще ковыряющимся с крючком. Михаил отнял ладонь от моего рта.

И я тут же заорала.

Наверное, я бы не испугалась Михаила как такового. Но даже в полумраке я заметила, как дико он выглядел: отросшая борода торчала неопрятным клинком, глаза сухо и зло блестели, и все лицо покрывали то ли синяки, то ли пятна…

К тому же от Михаила невыносимо воняло. Казалось, что камуфляжный костюм он носил, не снимая, хотя его давно следовало постирать. А когда Михаил близко ко мне наклонялся, я различила в его зловонном дыхании мерзко-сладкий дух гниения.

Услышав мой крик, Макс немедленно бросил попытки справиться с крючком на воротах, и бросился на мой зов. Я ощутила, как рядом дернулся и горестно выдохнул Михаил.

— Ну зачем ты? — шепнул он вроде как с горечью, но без осуждения. — Пропадешь ведь, глупая…

Макс стоял напротив Михаила, прищурив и без того узкие глаза. Его ноздри трепетали, и я подумала, что Макс больше разозлился, чем испугался за меня.

— Разрешила уйти? Так рано? — бросил Макс.

Михаил опустил глаза и отступил.

Я не поняла, кто разрешил Михаилу уйти, но стало ясно, что мужчины знают друг друга.

Вдруг мне захотелось узнать, что же такого хотел мне сказать Михаил. Но руководило мной не только простое любопытство, я забеспокоилась о маленьком Арсении. Михаил вел себя непонятно, и я не исключала, что он может напугать жену и сына. Или даже навредить им.

Было еще что-то странное в его появлении. Вроде Михаил имел право здесь находиться, вроде и не собирался причинять мне вред.

Но что-то было не то.

Михаил уезжал на