Тревога Нориа за Ласло была оправданной, поскольку казалось действительно странным, что его до сих пор нет. Как только еда была готова, он обычно появлялся, но так как все были голодны, решили его не дожидаться, и, хотя они никогда много не беседовали, Ласло все же не хватало. Пауле показалось странным обедать без носильщиков, и она с ужасом подумала о том, насколько беспомощными они были без них.

Суп, который так вкусно пах, был еще не готов, потому что жесткая курица еще не сварилась до съедобного состояния. Кроме того, она предназначалась для ужина, на обед был рис, который Нориа после варки еще и обжарила с последней луковицей.

— Сегодня намного меньше комаров, чем обычно, — сказал Мортен, произнеся молитву.

— Я не могу понять, где Ласло.

— Он, наверное, подстрелил медведя. — Мортен демонстративно засмеялся, но Паула понимала: он надеялся, что кто-то скажет, мол, на острове нет ни медведей, ни львов, ни слонов, а он потом ответит, что пошутил. Но никто не сделал ему такое одолжение. Эта неуклюжесть, косолапость, схожесть с медведем, которая ей в нем так нравилась в начале путешествия, раздражала ее все больше и казалась показной.

Вильнев поглощал рис, будто он несколько дней ничего не ел, и Паула старалась брать с него пример. Он прав, ей нельзя больше терять вес, ей нужны силы, чтобы двигаться дальше. Паула непроизвольно улыбнулась, подумав об их недавнем разговоре. А что-нибудь сладкое не помешало бы, что-то вроде пудинга из яиц, муки, молока, сахара и ванили.

После того как они пообедали, а Ласло так и не пришел, беспокойство Нориа передалось и всем остальным: Пауле, Мортену и Вильневу.

— С ним, должно быть, что-то случилось! — Паула сказала вслух то, о чем все думали.

— Хоть Ласло и жалкий бабник, но он все же может за себя постоять, ничего с ним не случится. И там, где мы находимся, нет ни опасных зверей, ни каннибалов. — Вильнев попытался их успокоить, но Пауле показалось, что он убеждал в этом самого себя.

— На юге есть каннибалы, я читал об этом у Эллис, — сказал Мортен, и это, несмотря на переживания за Ласло, вызвало у Нориа только веселый смех.

— Вам не следует верить всему, что пишут о нашем острове европейцы.

— Если он не стал жертвой людоедов, значит, он, так же, как и я недавно, провалился в болото. Кроме того, здесь есть змеи, ядовитые пауки и крошечные ядовитые жабы.

— Мы должны отправиться на его поиски. — Мортен поднялся. — Все!

— Паула, вы останетесь здесь! — скомандовал Вильнев, но сам его тон заставил Паулу подскочить и возмущенно ответить на его замечание.

— Каждый может помочь! — поддержал ее Мортен.

— Но у нас еще варится суп, и кто-то должен остаться у костра, нельзя тут все бросить. — Нориа подпевала Вильневу, и, к сожалению, она была права. Разжигать мокрые дрова — дело хлопотное.

— Нориа, тогда вы оставайтесь у костра! — вырвалось у Паулы.

— Она больше нам поможет в поисках и сможет привести нас обратно. Кроме того, — Вильнев подмигнул Пауле, — Нориа так переживает, будто она его жена, нам следует с уважением относиться к этому!

Скрипя зубами, Паула сдалась и осталась у костра.

Остальные разошлись в трех направлениях, каждый взял ружье, и они договорились, что, если им нужна будет помощь, они дважды выстрелят в воздух.

Паула впервые оказалась одна у костра. «Осталось десять дней», — сказала Нориа, только десять дней, и они у цели.

«Ах, да у какой цели, Паула? — отозвался ее зловещий внутренний голос. — Ты в лучшем случае будешь сидеть одна на клочке земли, который тебе не принадлежит, а все остальное покажет время».

Она взяла в руки колбу, висевшую у нее на шее, открутила маленькую крышечку и понюхала, чтобы приободриться. Она справится. Она пообещала себе.

Кастрюля с супом покачнулась, потому что поленья под ней медленно превращались в пепел. Паула встала, положила еще одно полено и поправила кастрюлю. Затем она обернулась, потому что услышала шум за спиной. Но там никого не было. Паула сделала несколько шагов в том направлении, откуда доносился шум, но ничего не обнаружила, даже животных. Она не хотела больше присаживаться, у нее зудели ноги, хотя ее тело и устало после утомительного пути, который они уже проделали.

Никто не выстрелил в воздух, и никто не вернулся. Она снова подошла к костру и неохотно помешала кипящий суп. У нее за спиной что-то треснуло, но, когда она обернулась, ничего там не увидела.

Она обошла палатки несколько раз, и вдруг ей в голову пришла мысль о том, что это замечательная возможность осмотреть палатки ее попутчиков. Во всяком случае, возможность для очень любопытного и бессовестного человека. К счастью, она не была ни любопытной, ни… «Кого ты пытаешься обмануть, — насмехался ее внутренний голос, — да ты же умираешь от любопытства!» Она остановилась перед палаткой Вильнева и заглянула внутрь. Все выглядело так же, как запечатлелось у нее в памяти, только грязнее. Нет, в чем же заключалась его тайна? Паула боялась, что она на этом не остановится, — его палатка в последнюю очередь.

Она подошла к палатке Ласло, немного поколебавшись, вошла в нее, и сердце ее забилось быстрее. Это неприлично! Но, как только она оказалась в палатке, ее настроение резко изменилось, а сердце успокоилось. Она невольно зевнула и почувствовала непреодолимое желание прилечь на пестрый ковер. И когда она присела, ей стало понятно почему. Ее нос уловил запах сладковато-горького табачного дыма и аромат черной амбры. Непостижимо, как сильно она на это отреагировала. И хотя какая-то ее часть с удовольствием повалялась бы на пестром ковре, она запретила себе это, потому что чувствовала себя подлым шпионом, любопытным зрителем, который тайно наблюдает за остальными. Пожитки Ласло помещались в маленький мешок, мебели у него не было. Она вышла из палатки, не посмотрев в мешок, и проверила костер, который лениво горел. Затем она осмотрелась, не вернулись ли носильщики, но и следа их еще не было. Она занялась палаткой человека, который больше всего разочаровал ее в подслушанном разговоре.

Здесь пахло Мортеном, тмином и бузиной, но также ромом и кожным жиром. Там стояла складная кровать с грязным одеялом, складной стул, на котором была развешена одежда, и два сундука. На одном рядом с серебряным крестом лежала Библия. Паула с любопытством прочитала слова на открытой странице и удивилась, что это не норвежская Библия, а немецкая. Затем, однако, она вспомнила о его бабушке из Люнебурга, которая читала ему сказки братьев Гримм.

Конец лжепророка Иезекииля 13/18

И затем сказал Господь Бог: Ты же, сын человеческий, обрати лицо твое к дочерям народа твоего, пророчествующим от собственного своего сердца, и изреки на них пророчество,

И скажи: так говорит Господь Бог: горе сшивающим чародейные мешочки под мышки и делающим покрывала для головы всякого роста, чтобы уловлять души! Неужели, уловляя души народа Моего, вы спасете ваши души?