Носильщики остановились.

— Что случилось? — Мортен вытер пот со лба и выпил немного воды из фляги, которую он, как и все остальные, носил на кожаном ремне через плечо.

«О господи, — подумала Паула, — вот и конец». Перед ними начинался непроходимый тропический лес, он стоял, словно стена. Тонкие серые стволы деревьев с лиственной кроной, о существовании которой на высоте более чем двадцати метров можно было только догадываться. Лежащие поперек рухнувшие стволы, разъеденные термитами, странные, напоминающие каллистемон растения с красными цветами, отмершие листья пальм с острыми краями. Все это было обвито лианами, толстыми, как бедро мужчины, и изогнутыми, как штопор, в чьи петли, расположенные прямо у земли под истлевающими листьями, Паула постоянно попадала. Здесь, перед ними, все росло так плотно друг к другу, что Пауле казалось просто невозможным сделать шаг вперед. Было тихо, изредка слышалось робкое щебетание, и только презренное жужжание насекомых никогда не смолкало.

Носильщики тихо переговаривались.

— Откуда они знают, куда нам идти? — Паула обратилась к Нориа. — То, что находится перед нами, выглядит так, будто там еще ни разу не ступала нога человека.

Нориа так удивленно посмотрела на нее, будто она задала очень глупый вопрос, что ее злило, потому что Нориа и без того постоянно казалась ей высокомерной. Она никогда не выглядела такой обессиленной, как Паула и ее попутчики, и это при том, что она, как и носильщики, шла босиком, в одной только ламбе. И, кроме того, Нориа не кусали насекомые.

— Дороги нет, — упорствовала Паула раздраженно, она уже была готова устроить скандал, — нет даже маленькой тропинки.

— Джунгли поглощают все следы за несколько дней.

— Но откуда же тогда носильщикам известно, куда нам идти?

— Нам же нужно к морю, не так ли? — Нориа очень терпеливо объясняла Пауле, будто та была маленьким ребенком, что еще больше разозлило ее. — Это чувствуется. Даже я это чувствую, чем ближе мы подходим к морю, тем больше изменяется кора деревьев и растения. Они дают нам знать, куда идти.

Паула недоверчиво смотрела на джунгли: она не заметила ни малейших различий. Но затем она подумала о своем обонянии и о том, что сегодня даже смогла распознать, было ли ароматическое масло мацерировано в медном котелке или в стальном. И часто она могла определить, какое масло использовалось: пальмовое, олений или свиной жир, даже если все было сделано для того, чтобы оно не оставило запаха.

— Вы ощущаете по запаху, что мы на правильном пути? — спросила она Нориа.

Нориа широко улыбнулась.

— Я бы не так выразилась, но, возможно, что-то вроде этого.

Она наклонилась и взяла немного земли. Та и близко не напоминала красную почву нагорья, потому что состояла большей частью из истлевших листьев, цветов и коры.

Нориа понюхала почву, затем протянула ладонь к носу Паулы, которая с любопытством втянула воздух. «Невероятно, — подумала Паула, — земля пахнет так, будто ее создал опытный парфюмер». Сначала ощущалась илистая нота головы, аромат грибов — трюфелей, чтобы быть точной, затем почувствовалось дуновение померанцевой травы; нота сердца состояла из размятой травы, мускуса, щепотки корицы, ржавчины, и на заднем фоне оставались камфора и дубовый мох вперемешку с чем-то, похожим на корень лакричника.

— Но я не чувствую запаха моря. — Паула посмотрела на Нориа.

Нориа удивленно приподняла брови.

— Разве? До моря нам осталось дней десять. И эта плесень на стволах деревьев указывает мне, в каком направлении двигаться дальше.

Нориа показала вперед, как раз туда, где остановились носильщики.

Паула решила, что будет чаще нюхать землю, и злилась на себя за то, что прежде этого не делала. Она была занята только поиском ароматных растений, но, к своему большому удивлению, обнаружила их значительно меньше, чем представляла себе. Когда она планировала свое путешествие в тропическом лесу, она исходила из того, что джунгли полны роскошно цветущих и пахнущих растений, и была очень удивлена, когда поняла, что хотя здесь и были цветущие растения со множеством бутонов, но они не пахли, как и большинство сортов орхидей. Или же это были деревья, такие как альбиция с желто-красными цветками, или кустарники, такие как ярко-красный, иногда также солнечно-желтый гибискус, но здесь не было чего-то столь же яркого, как лавандовые или рапсовые поля либо клумбы роз или тюльпанов, которые массово прорастают из земли. А орхидеи были чаще всего белесыми, или нежно-желтыми, или коричневатыми с красным оттенком, причем многие — такими маленькими и неприглядными, что их легко можно было не заметить.

Носильщики кивнули Нориа и объяснили ей, что нужно идти через лес, но для этого им потребуется больше мужчин, так как перед ними кто-то должен идти с коуп-коуп — изогнутыми большими ножами, чтобы прорубать для них просеку. Поэтому нужно разбить здесь свой лагерь, пока носильщики наймут в соседней деревне мужчин и купят коуп-коуп.

Паула задалась вопросом, как все это оплатить, но ясно было одно: иначе им не пройти, и ее попутчики не имели ничего против.

Носильщики поставили палатки и ушли.

— Деревня? — покачала головой Паула. — Вы видели тут где-нибудь деревню? — спросила она Мортена, у которого за это время отросла лохматая золотистая борода.

Прежде чем Мортен ответил, в разговор вмешался Ласло. Он был единственным, кто еще каждый день брился, и, соответственно, выглядел намного более ухоженным, чем другие мужчины.

— Да, пару дней назад я заметил, что за нами наблюдают. — Он посмеялся про себя. — Это были молодые женщины, которые еще никогда не видели светлокожих. Они захотели посмотреть на меня обнаженного, чтобы проверить, везде ли я такой. Я предоставил им такую возможность, а они показали мне свою деревню.

— Почему вы не рассказывали нам об этом? — спросил Вильнев.

Ласло пожал плечами.

— А почему я должен об этом рассказывать? Мы же здесь не затем, чтобы сидеть по вечерам у костра и рассказывать друг другу истории.

«В этом он прав», — подумала Паула. Каждый из них был счастлив, когда представлялась возможность уединиться под москитной сеткой и вытянуть свое измученное тело. Целыми днями они боролись с собой и с жарой. И действительно, нельзя было утверждать, что это путешествие их сплотило, по поводу чего Паула не особенно переживала. После того странного разговора, который состоялся между мужчинами в королевском дворце, она уже не могла относиться к ним так же искренне, как и прежде.

— Это все из-за проклятых москитов. — Мортен, как бы оправдываясь, улыбнулся в сторону Паулы при слове «проклятые». — Эти насекомые — настоящая божья кара. Если бы не они, я бы с удовольствием посидел у костра, выпил бы рому и послушал, что поведала бы нам эта юная дама.

— Романтический бред, — пробормотал Вильнев. — Как по мне, так лучше, чтобы мы уже добрались до плантации этой юной дамы и каждый пошел бы своей дорогой.