– Мне просто повезло.

Но Алена и слышать не хотела возражений.

– Помоги нам! Найди человека, который убил Веронику и того мальчишку в лесу!

– А если убийцей все-таки окажется твой брат?

– Нет! Толик не мог!

– Ты это говоришь с позиции родной сестры, или ты что-то знаешь конкретно?

– Знаю! – И Алена покраснела и потупилась. – Прошу тебя, не суди меня слишком строго, – взмолилась она.

– Если что-то знаешь, то говори.

Алена сделалась красной, словно маков цвет. Она покопалась в кармане, откуда извлекла довольно потрепанного вида конверт.

– Вот… Читай.

Саша его взял, адреса на конверте не было. Он повертел его в руках, затем извлек само письмо. Первое, что он мог сказать, письмо было таким же старым, как и сам конверт. Написанное на тетрадном листе бумаги в клеточку, оно уже успело пожелтеть от времени. Но буквы были хорошо видны, да и почерк писавшего был четким. Саше бросилась в глаза первая фраза, которая гласила: «Любовь моя!»

Он вопросительно взглянул на Алену:

– Ты уверен, что я должен это читать?

– Да! В этом письме вся суть! Читай уже!

Вчитавшись, Саша понял, что пишет какая-то женщина. И пишет она своему любовнику или жениху, одним словом, мужчине, от которого у нее был ребенок – дочь. Женщина умоляла своего любимого мужчину вернуться к ней, писала, что готова бросить мужа, за которого вышла замуж без всякой любви, лишь бы быть ближе к своему возлюбленному. Из письма Саша понял, что в семейной паре уже был один ребенок – сын, его женщина была готова оставить с родным отцом. А вот сама с дочкой планировала перебраться к любовнику. Женщина уверяла своего любимого, что готова бросить и мужа, и сына, и даже их общую дочь готова была оставить на попечении законного мужа, лишь бы любовник согласился принять саму женщину к себе. В общем, сходила с ума от любви, как это умеют только женщины.

Ни имени адресата, ни подписи писавшей на письме не было.

– Очень трогательно и где-то даже трагично, – сказал Саша, возвращая письмо Алене. – Женщина точно свихнулась на почве страсти, она хочет бросить заботливого мужа и двух детей ради сомнительной персоны, ради мужчины, который, похоже, ее не желает даже знать. Но какое это письмо имеет отношение к нам всем?

– Я нашла это письмо у мамы в ящике ее стола.

Саша задумался.

– Хочешь сказать, что автор этого письма – тетя Этель?

– Да! Письмо написала моя мама. Это ее почерк! А нашла я его случайно! Сунулась за какой-то ерундой к ней в стол и наткнулась на это письмо. Сама не знаю, зачем я его прочла. Но как прочла, меня словно обухом по голове стукнуло! У мамы был любовник. И мой отец – вовсе мне не отец! Он не тот, кто считается моим отцом на самом деле!

От всех этих отцов и неотцов у Саши у самого голова пошла кругом. Но все же кое-что он сообразил.

– Хочешь сказать, что дядя Петя – это не твой отец?

– В том-то все и дело!

– Но почему ты так уверена, что письмо адресовано не ему?

– Тут в письме есть строчка, из которой ясно, что мамин любовник много ездит по свету. Что он артист. И что у него много женщин в поклонницах.

– Да уж, это точно не про нашего дядю Петю.

– Я стала пытать маму, кто этот мужчина, – взволнованно продолжила рассказывать Алена. – Сначала она пыталась уйти в отказ. Сказала, что это все шутка, что она пробовала свои силы в писательстве, и вот, накропала такой опус. Даже накричала на меня, как я могла подумать, что она способна оставить дочь-малютку, то есть меня без своей опеки. Но я надавила на нее, и она призналась, что у нее была интрижка с одним из братьев ее мужа. И от этой связи на свет появилась я.

– С кем именно?

– Ты что, и впрямь не догадываешься?

– Скажи сама.

– Мишель – вот кто мой отец!

– Но он же…

– Гей? – перебила его Алена. – Ну так по молодости все люди склонны к экспериментам. Да, не очень-то весело сознавать, что являешься плодом чьего-то неудавшегося эксперимента, но зато… Зато у Мишеля имеется один неоспоримый плюс перед моим родным отцом.

– И какой же?

– Мишель – бездетен. И он богат!

Что-то такое подозрительно ярко заблестело в глазах Алены, и Саша быстро догадался:

– Метишь в его наследницы?

– А почему бы и нет? Должна же я получить компенсацию за те годы, когда я была лишена поддержки своего отца? Да и кому отец мог бы оставить свое состояние, как не мне – его родной дочери!

– В таком случае появление Вероники на горизонте должно было сильно попортить тебе настроение. Ведь ты не знала, что Вероника является лишь фиктивной невестой?

– Не знала. И ты прав, я очень расстроилась. Все ведь так хорошо складывалось. Мишель один, он богат, и тут появляюсь я! Я уже планировала, как расскажу Мишелю правду, покажу ему письмо, которое мама написала почти двадцать лет назад, да так и не отправила. Она не решилась это сделать, а я смогла бы! Мишель уже не молод, здоровье у него тоже не ахти какое крепкое. Еще лет пять, десять, пускай, пятнадцать или даже двадцать я готова была ждать, но рано или поздно и отель во Франции, и виноградники, и квартиры, и два дома на нашем заливе – все это стало бы моим!

Саша слушал и понимал, что многого не знает о своей семье. В частности, его поразили размеры состояния дяди Мишеля. Саша и не предполагал, что дядя Мишель настолько богат. Как-то всегда так говорили, что богач у них дядя Витя. Дядя Петя рабочая лошадка. А дядя Мишель – это вечный менестрель, странствующий музыкант, не обремененный никаким имуществом, свободный как ветер и только тем счастливый. И вот теперь выясняется, что дела обстоят немножко не так, даже совсем не так. И бродячий музыкант за годы своего бродяжничества сумел обрасти весьма приличных размеров состоянием. А якобы богатенький дядя Витя, похоже, живет из милости в чужом доме.

– Хорошо, но как это все связано с теми убийствами, которыми мы стали свидетелями? Или это ты придушила Веронику?

– Думай, что говоришь! – возмутилась Алена. – Конечно, я ее не душила. И в мыслях такого не было. Хотя и могла бы. Я видела, как она дремала в саду.

– Дремала?

– Да, сидела в шезлонге и спала. Глаза у нее были открыты, и она даже похрапывала. А в следующий раз, когда я ее увидела, она была уже мертва. Думаю, что убийца задушил ее во сне. Что же, по крайней мере, она не мучилась.

– Хорошо, пусть ты не убивала Веронику, но ты наверняка планировала как-то устранить ее?

– Конечно!

В мыслях у Алены было нечто совсем другое. Тоже не слишком благовидное, но все же менее чудовищное, нежели убийство. И вот тут они и переходили к тому щекотливому моменту, который очень тревожил совесть Алены.