— Он лишь смеется над окружающими.

— Он работает и отвечает, хоть и в вольной манере, но не отказывается разъяснить все подробно и простым языком. Твои недовольство и претензии меня, как его начальника, не интересуют. Моя служба лежит в параллельной реальности от тебя. И так будет всегда. Без исключений!

— Пусть так, — сжав кулаки, ответила мама, — но я тревожусь за тебя. Поставь себя на мое место. Я жду тебя на ужин, первый за очень долгий период времени, а приходит стражник и говорит, что ты ранен на улице. Куда же катится наш мир!

Отец приобнял любимую и привычно поцеловал в волосы. С его ростом, для поцелуя в висок или лоб нужно было прилично наклониться. А так, в макушку вполне удобно и очень нежно, если смотришь со стороны.

— Не драматизируй, родная. Наш сын не простой обыватель и он всегда на связи с тем же целителем. Да и не так-то просто убить полковника. К нам просто прибыл нервный страж…

— А это ожидание? Сколько часов мы простояли под дверью, сколько нас вообще не пускали в больницу?

— По-другому и быть не могло, — усмехнувшись, папа принялся разъяснять принцип труда целителей. — На живую ни один целитель лечить не будет. Нужно обезболить и усыпить, чтобы раненый не мешал работать. А со спящим под наркозом не особо пообщаешься. На твои вопросы наш мальчик точно бы не ответил. И ты выспалась, пусть и приняв успокаивающее зелье. Во сне никто не переживает и не грызет очаровательные ноготки.

Крыть маме было нечем. И я перевел взгляд на сестренку. Красивая, если не замечать легкую ухмылку на губах. Мелкий чертик. Самый любимый ребенок из нас троих. Как младшая, она получила море любви, и понятное дело, ее слегка разбаловали. Конечно, на людях она никогда не позволяла себе вольностей и строго следовала этикету. Однако, наедине с родными не притворялась.

— Что?! — спросила меня мелкая. — Я рада тебя видеть живым и все такое прочее, но все еще злюсь за расставание с Эльзой и за выбор мерзкой Элоизь.

— Она не моя невеста уже. У полковника не будет супруги-каторжницы.

— Ты хочешь убедить меня, что расстался с ней только из-за участия в темных делишках, за которые она теперь будет отвечать? Не нужно пороть чушь, братец! — фыркнула мелкая вредина.

— Дочка, — возмутилась наша мама, одергивая сестру, — не смей использовать в своем разговоре ненужные слова и обороты, за пределами дома.

— Прости, мама, но ты же не будешь отрицать, что я права? Он любил Эльзу, их глаза горели, а Элоизь, она не нужна моему брату. Он ее ненавидит. Хотя… Как вариант, он смог бы от нее избавиться, отыскав ее болевые точки. Не думаю, что нашему полковнику потребовалось на подобное много времени.

— Милая, порой бывают случаи, которые вынуждают нас поступать не так, как хочется, а так, как будет лучше для семьи и рода, — попробовал сгладить ситуацию отец, но она лишь скривилась. — Ты поймешь потом.

— Надеюсь, что нет. Не хочу рядом с собой терпеть ненавистного мне мужа и грезить о потерянной возможности на счастье.

Слова младшей сестренки больно кольнули. Пусть она не обвиняла меня, но я ощутил горечь.

— Немедленно извинись перед братом! — строго сказала мать.

Она всегда четко чувствовала всех нас, и сейчас защищала меня от душевной боли.

— Прости меня, Ресталь. Ты не думай, я тобой восхищаюсь и все такое. Но твой путь для меня не подходит, и никогда я не смогу пожертвовать собой. Я слабая.

— Ты наговариваешь на себя. Тебе и не придется поступать подобным образом, у тебя есть целых два старших брата. Мы спасем тебя от всего.

— Ну вот, ты меня смутил, — сестренка приложила ладони к горящим щекам, — не нужно никаких жертв и прочего. Я просто буду выбирать тщательно среди тех, кто достоин, и не из-за титула, а по своим моральным качествам. Пусть будет не дракон в отглаженном пиджаке, но такой, чтобы смог защитить и меня, и нашу с ним семью.

— Не спеши бросаться подобными громкими словами. Когда придет время, ты полюбишь. Не важно, кого. Мы примем любого твоего избранника, — растрогалась мама.

Отступив от отца, она погладила свою малышку по волосам.

— Ну вот, пришли проведать умирающего, а теперь души распахивать начали. И раз он в норме, — девушка указала рукой в сторону улыбающегося меня, — то я, пожалуй, пойду. У меня занятия по языкам сегодня.

— Какая ты добрая и отзывчивая, — усмехнулся я.

— Цени меня такой, какая я есть.

— И все-таки, она права. Я хочу поговорить с тобой об Эльзе. Сейчас ты не сможешь сбежать от меня.

— Мама! — окрикнул я родительницу. — Я не собираюсь ничего тебе рассказывать. Дело прошлое, тебя не касается моя личная жизнь.

Ни сейчас, ни потом я не собираюсь плакаться ей. Хватит уже того, что все мои проблемы обсуждали король и принц, жестоко и обидно критикуя каждую мелочь.

— Твои личные дела повлияли на финансы семьи, — подал голос отец. — Я лишился выгодного дела с выращиванием жемчуга. Теперь проблемы у нас и в других сферах. И выстраивает их брат Эльзы. Причем, он делает это постепенно и очень тонко. То тут куснет, то там. Увел пару заказов у меня, переманил часть поставщиков, купил склады, которые я наметил для себя. Вроде как, все чисто и прилично, но на душе осадок.

— Так и разбирайся с ним! Я не отвечаю за него. Более того, тебя-то он еще может послушать, а меня, скорее, задушит и прикопает на заднем дворе, — откровенно объяснил я.

— Вот это, я понимаю, мужик, — восхищенно произнесла сестра. — Что, прям так и прикопает? И убьет? Настоящего черного дракона завалить сил хватит у этого брата?

— Не нужно восторгов! — возмутился я.

— А почему без восторгов? Она права, герцог Ириден Ранев — достойный мужчина. Против такого зятя я не возражаю, — встала на сторону дочери мама. — Милая, ты присмотрись к молодому мужчине. У вас есть разница в возрасте, но он, и правда, силен, смел и умеет обеспечивать свою семью.

— О, да! Таким катком по семейству Киль прошелся. Порт в залоге! И это тот, который приносил им огромные деньги, и долгов у семьи не было ранее. Теперь они в тюрьме, и порт, вполне возможно, уйдет на торги.

— Вот же, — скривился я, и объяснил родне причину недовольства. — Недавно мы виделись на одном из совещаний, и герцог Ранев ответил, что порт ему не нужен, и мы можем его отдать дальним родственникам. А кому он нужен с долгами?

— Возможно, он слегка перестарался. Не важно. Мне не жаль гнилую семейку, — улыбнулся отец, — каторга редко отпускает здоровыми своих жертв.

— И мне не жаль, но слухи могут поползти. Хорошо, что я узнал об этом сейчас, есть время для маневра.

Шутить дальше я не желал, слишком сильно испортилось мое настроение. Слушал родных, и старался не вмешиваться в разговор. Постепенно они успокоились, прекратив делиться слухами.