— Я не хочу есть, — удивленно ответил я, уже направляясь в санблок.

— Это пока. Пройдет еще минут двадцать, и проснется желудок, а с ним и лютый нечеловеческий голод.

Не став больше препираться, я отправился наводить марафет. И зачем он мне припер накрахмаленную белую рубашку и форменный жилет? Я же не на прием, да и службой текущее состояние назвать язык не поворачивался. Хорошо, что мундира тут не было. А вот отглаженные брюки и начищенные до блеска сапоги имелись.

Одеваться, и правда, было легко. После быстрого душа я чувствовал себя замечательно. Чистая одежда из привычной ткани успокаивала.

Встретив стражей через пять минут уже за небольшим столом, я был собран и полностью готов к допросу. Вернее, к беседе, но разница между ними не особенно велика, если подумать.

— Добрый день, полковник. Как вы себя чувствуете, готовы давать показания? — настороженно оглядев меня, спросил молодой капитан.

Зеленый дракон, судя по цвету волос и глаз.

— Поверьте, в моем отряде отличный целитель. Он и мертвого поднимет, тогда как у меня всего лишь ножевое в спину, — я жестом предложил трем стражам присесть со мной за стол.

— Хорошо. Тогда ответьте, как все было на самом деле? Что за женщина была убита вместе с вами? Кто именно напал? Показания неоднозначны, — подробностей капитан не выдал.

Понимаю. Он хочет сперва услышать меня, а потом подробно рассказать о том, к каким выводам они пришли.

— Нет никакой неоднозначности. Меня ранила та самая мертвая женщина. Она кормилица Элоизь Киль. Ей стало обидно за девочку, вот она меня и пырнула в спину. Она понимала, что ей грозит за покушение на жизнь лорда, да еще и полковника. Логично, что она покончила с собой. Она потеряла все: дом, семью, которую считала своей, и внучку, что теперь будет каторжницей. Тогда как для меня, весь этот цирк с обручением был лишь заданием. И пусть последнее не разглашалось, вас я решил поставить в известность. Просто для того, чтобы никаких сомнений у вас не возникло.

— Вот как. А нам рассказывали, что вы дрались, — пометив в своих бумагах что-то капитан мне кивнул.

— Вы серьезно? Я дракон, черный, как видите, и она женщина в годах. Если бы я ощущал от нее угрозу и боролся, даже щадя ее, то не позволил себя ранить. И, конечно, не допустил бы ее самоубийство. По крайней мере, до момента, пока не допрошу ее и не выясню все причины.

— Логично. Простите за сомнения, полковник Соринь. Я должен был спросить, сами понимаете. Увы, делу не помогают сплетни и небольшое количество свидетелей. Пара гуляющих женщин и один не совсем трезвый мужчина, с их показаний мы и строили общую картинку.

— Вот и не стоит их слушать. Я подтверждаю, что подобное было всего лишь местью частного характера. Никого искать не нужно, а допросы ее окружения можно проводить, не особо напрягаясь. У вас и так много работы сейчас, — я на самом деле хотел облегчить работу парней, но они даже слушать ничего не хотели.

— Нет уж! Все по протоколу и тщательно.

— Не обижайтесь на меня. Просто, я не верю в еще один заговор. Всего лишь безумная обиженная старуха, что нашла в моем лице врага номер один. Она ведь проходит у нас, как пострадавшая. Ей дали второй шанс, и тут такая благодарность прилетела. А ведь она знала, что я, как слуга короля, обязан работать на благо народа и Ульроса. Не ее младшей хозяйки и всей ее семьи.

— В вашей честности мы не сомневаемся.

— Бросьте. Ничего в моей преданности нет. Моя страна, мой король и мое будущее зависят от мира в нашей стране. Остальное приложится. Я принял к сведению свою ошибку и больше не буду столь беспечным.

В палату пришел Сальтор с подносом. Для меня он принес обед, а стражам чай и несколько бутербродов. Пусть и не полноценное питание, зато в рот мне никто не заглядывал тоскливым, голодным взглядом.

Мы обсудили все показания якобы свидетелей, которые рассказывали разные версии. Кроме тройки, что находились рядом, свое мнение о произошедшем описали еще несколько десятков прибежавших на крики и шум. Рассказывали они разное и порой нереальное, но убежденности в их словах было очень много. Точнее, они верили в собственные выдумки. По их словам, я напал на женщину убил ее, а она, умирая, ранила меня. Вот только упало ее мертвое тело на мое раненое. Да и нож покрывала сперва моя кровь, и только потом ее.

— Когда я шел по улице, людей было не больше пяти, включая погибшую. Допускаю, что один убежал, не желая быть участником расследования двойного убийства. Остаются те, первые, более информированные свидетели.

— Согласен. Но проверять мы будем всех. Повторной попытки переворота никто из нас не желает. У нас у всех есть семьи, — переглянувшись со своими ребятами, ответил за всех капитан.

— Согласен, и всегда к вашим услугам.

Распрощавшись со стражами, я приготовился к куда более сложному испытанию. От моей мамы отделаться скупым рассказом не выйдет. Подробности никому известны быть не должны, пока идет полноценное расследование. И вот тут придется изгаляться, переводя разговор на другие темы.

— Сын!

Я слегка растерялся. Судя по интонации родительницы, меня собирались ругать, но пока не определили, как серьезно и за что именно. Хотя, у нее все переплетается слишком крепко.

— Да, мама? — с улыбкой спросил я, устраиваясь на стуле максимально удобно.

Раз отменить взбучку не выйдет, то хоть встречу ее с комфортом.

— Почему мне приказал какой-то целитель ждать своей очереди, чтобы убедиться, что мой сын все еще дышит?

Актерская игра мамы, как и всегда, была на высоте. Ей не хватало только веера, которым можно столь эффектно стучать по раскрытой ладони. А еще отмахиваться от неинтересных ей вопросов.

— Ты преувеличиваешь, дорогая, — усмехнулся отец. — Он лишь вежливо попросил нас подождать.

— Скорее, переигрывает, — не особо стесняясь, вставила свой комментарий сестра.

Рея светилась от счастья снова быть в столице, а не у бабушки на перевоспитании за мелкие прегрешения, которых набрался целый ворох.

— О, тебя вернули из ссылки? Неожиданно, но и приятно, признаю, — она подошла, и я поцеловал ее в загоревшую щеку, — рад видеть, маленькая.

— Ха-ха. Братец, ты головой не ударялся? — после нежности, с которой она прижалась ко мне, ее дерзость была чем-то схожей с поведением Эльзы. — Хотя, о чем это я. Ты же падал, а значит, точно повстречался с дорожным покрытием. Вот последствия и проявляются.

— Тихо! Отвечай мне, а не им, — несколько раз щелкнув пальцами, родительница привлекла мое внимание.

— Мам, целитель был прав. Я должен отдыхать, правильно и плотно питаться, — сказал я, указав на пустые тарелки, все еще стоящие на столике. — А еще, по протоколу, первым делом потерпевший общается со стражами. Рассказывает все подробно и в деталях. Так меньше шанс, что родственники запугают, уговорят или помогут выстроить слаженную ложь. Тут ты обязана ждать. Мой целитель мог просветить тебя о моем состоянии. И о том, что я тут совсем не умираю.