Его слова больно кольнули меня. Вот такой любви я всегда хотела и думала, что ее не бывает. Оказывается – бывает, правда, не со мной.

Рядом со мной сидит охренительный мужчина, чуть не плачет, пьет и вспоминает другую. Меня для него сейчас не существует! Есть только его королева.

Ну, так я не королева, на что тут обижаться.

– А потом… что-то случилось. У меня все было. У нее все было. Проходили наши золотые годы – шумно, с блеском! Любая ее мечта исполнялась – все страны, все украшения, все развлечения… Все, что можно вообразить. Я просил ребенка, она говорила – только не сейчас. Потом. Попозже. Сначала поживем для себя. Но я жил для нее, а не для себя…

– И что она сделала?

Он оперся на стол. Я устроилась в кресле поудобнее, но мне что-то мешало. Я привстала и вытащила из-под себя галстук.

– О, прости, он помялся.

– Ерунда. Их постоянно дарят. – Он накрутил галстук на кулак, задумчиво на него посмотрел. Я ждала продолжения, но он внезапно изменил тему:

– В начале лета был на вечеринке и встретил там сумасшедшую парочку. Они так торопились в постель, что от них прямо огнем полыхало. Мальчик собирался связать девочку, но было нечем. Я подарил им свой галстук. Такие смешные… На их фоне почувствовал себя усталым стариком, из которого давно вытекла вся жизнь.

– Эй, – я забеспокоилась, – а у тебя, случайно, не депрессия?

– С чего ты взяла?

– Тебе сколько лет?

– Сорок.

– Когда ты начал чувствовать себя усталым?

– Лет пять назад. У Ленки была роскошная, достойная ее жизнь, а меня уже ничего не радовало. Вроде бы любимая женщина рядом, что мне еще? Я думал, если будет ребенок – у нас появится смысл жизни. У меня появится. Но она отказывалась…

– И постепенно жизнь стала терять краски, начало казаться, что смысла нет, мир виделся сквозь пыльное стекло, сил становилось все меньше. И казалось, что так теперь будет всегда. Да?

– Очень точное описание. Так это и есть депрессия?

– Я не имею права ставить тебе диагноз. Но очень похоже.

Он глубоко задумался, вертя бокал в руке. Мне не хотелось, чтобы он пил, и я следила за танцем длинных худых пальцев с замиранием сердца. Если я промолчу… нет, лучше так – если я сумею задержать дыхание на минуту, он больше не станет наливать джин.

– Да нет, чушь. – Ярослав грохнул бокалом об стол. – Я же смеюсь, улыбаюсь. Бизнес просел, конечно, но это потому, что никому сейчас студии не нужны, все ушли в Сеть. Стало тяжелее зарабатывать.

– Всем или только тебе?

– Ну, остальные нашли какие-то ниши, Интернет, то-се. А у меня остались лейблы, которые почти никому уже не известны. Самый популярный она забрала себе, мне оставила дохлый, без контрактов. И решила развестись. Говорит, я уже не тот, я ею не восхищаюсь… Слушай, если это депрессия, то я попью таблеточек и снова стану прежним? Может, можно суд перенести, если справку взять? – вдруг оживился Ярослав. – И я смогу надеяться…

– На что? – спросила я.

Он не ответил. Да это и так было ясно.

Повисла пауза.

Я уже собиралась воспользоваться ею, чтобы сбежать досыпать, раз уж музыку милостиво прикрутили, как Ярослав вдруг спросил:

– У вас всегда так весело? Невозможно полежать в тоске и напиться. То чужую семейную жизнь подслушаешь и поймешь, что своя еще ничего была…

«Это мы с Олегом. Мама была права. Я все-таки стала той плохой девочкой, с которой не стоит дружить».

– …то сумасшедшие письма воруют…

– Перестань!

– То машину заперли, как раз когда я собирался оставить Ленку вдовой.

– Значит, правильно заперли!

Ничего себе у него настроение было… Я вспомнила тот день и прогулку в лес с Олегом. Кажется, у нас обоих была черная полоса. А я еще обижалась, что Яр так стремительно вырубил прожектор харизмы!

– А ваши старушки с тараканами – вообще огонь!

– Старушки с тараканами у нас не каждый день, – объяснила я. – А насчет остального… извини, так и живут все нормальные люди в многоэтажных домах.

– И ты, Ева. Неизменно везде ты! Вот уж в ком точно нет никакой червоточины и мрачных мыслей. Ты такая всегда яркая и живая… Дерзкая.

Я замерла и медленно выдохнула:

– Это все случайности…

– Так оно и бывает, когда ты слишком живой на фоне всех остальных – вроде не собираешься, а ввязываешься в невероятные истории. Я ненавидел это место, пока мне не начала везде попадаться ты. Ты меня удивляла – каждый раз что-нибудь новенькое. У меня даже появилась причина просыпаться по утрам – узнать, что еще сегодня учудит моя соседка снизу.

Я замерла, глядя на него. Он не включал свое обаяние, но я не могла оторваться от его глаз, и на сердце у меня становилось все теплее и теплее, пока не стало совсем горячо. Слишком горячо! Раскаленное сердце чуть не выпрыгивало из груди и норовило прожечь дыру в футболке.

Яр отставил бокал и протянул ко мне руку. Еще чуть-чуть – и он дотронется пальцами до моей щеки и сразу все поймет, потому что кожа расплавится от их касания и стечет на пол восковой лужицей.

– Я бы… – пискнула я, откашлялась. – Знаешь, пойду. У меня завтра важный день на работе.

– Не уходи, – тихо сказал он.

– Нет, правда надо идти. Хочу выспаться. И так засиделись.

Я выбралась из своего угла, под пронзительно-острым взглядом Ярослава пересекла безвоздушное пространство кухни и рванулась по коридору к двери. Он забыл ее запереть, и слава богу, я бы сейчас полчаса возилась с замком своими ватными руками.

Выдохнула я только на лестнице.

Заснуть я не могла еще часа два. Сердце колотилось как безумное, металось внутри, словно никак не могло найти, как выбраться из грудной клетки.

Страшно было, что еще секунда – и я могла подтвердить всю мою статистику, стремительно и безвозвратно. Десятым стал бы мой сосед, который все еще любит свою жену. Этот роман, наверное, стал бы самым быстрым из всех, что у меня были! Можно сразу закрыть счет и катиться в ад с чистой совестью.

Нет. Я все еще надеялась на счастливый конец своей дурацкой истории, поэтому была уверена, что надо держаться подальше от Ярослава. А еще – выкопать свое здравомыслие, погребенное под камнями разрушенного самоконтроля, и как следует все обдумать.

Будильник зазвонил в шесть. Едва ли я проспала хотя бы три часа. Это было мучительно! Одновременно хотелось умереть и спать, причем спать намного больше.

Я снова закрыла глаза, пообещав себе встать, когда он зазвонит второй раз, но тут мне на лоб что-то капнуло. Очень хотелось принять это за часть сна, но тут капнуло снова.