Вольский нарезал говядину ломтями. Подцепил из чашечки кончиком ножа перетёртого хрена и перенёс на серый съедобный ломтик, размазал.

— Колода Таро устроена таким образом, что позволяет воссоздавать на столе жизненные ситуации, и указывает наилучший выход из них. Это «учебник» для правителя, свод правил на все случаи жизни. Надобно только соорудить точный расклад. Никакой мистики в Таро нет, лишь баланс и правила. В механику Таро вложены любые возможные варианты отношений между странами, обществами, людьми, любые симпатии и антипатии, союзы и распри, всякое чувство, какое только может испытывать один человек к другому. Таро всё равно что цифрарь…

— Будто наш марсианин слово сочинил, Хлебников, — пробубнил меньшевик, не отвлекаясь от поглощения говядины.

— …цифрарь — механическое устройство для счёта, или феноменограф — наглядный выразитель явлений, советчик в трудные минуты. Искусственный думатель, но не из шестерёнок, грузиков, штифтов и шарниров, как «логическое пианино» Вильяма Джевонса или «мыслительная машина» профессора Щукарева — слыхали о таких? — а воплощённая в изображения и символы система взаимоотношений и взаимовлияний карт различных сил и весов. Это ещё и актуальная программа закулисы: «делай вот так». Такой «шифрованный приказ» попадёт в руки даже самых далёких эмиссаров закулисы посредством обычных коробейников. Причём, в непостижимом для посторонних виде.

Розанов умолк, переводя дух.

— Удивили меня, Василий Васильевич! — сказал Вольский, неторопливо прожевав и проглотив пищу. — Я полагал, Таро предназначено для гадания.

— Обывателю не известны истинные правила расклада Таро. «Игры» и «гадания» есть не более чем… — запнулся Розанов, отыскивая уместное сравнение. — Однажды увидав, как русские солдаты, перейдя вброд Зеравшан, готовились к атаке, вытрясая воду из сапог, бухарцы взяли за правило перед сражением ложиться на землю и болтать в воздухе ногами. Вот и наши гадатели точно так же…

— Обычно говорят «слышал звон, да не знаю, где он», — поддакнул Вольский.

— Однако из-за происходящих в обществе изменений, а также из-за уточнения своей программы действий, закулиса выпускает с регулярностью в столетие новый набор Таро — с усовершенствованной логикой картинки и иным балансом. Со времён Козьмы и Марселя вышло пять или шесть плановых колод. Так, в 17 веке ввели швейцарскую, иначе — юнонскую колоду. Спустя столетье имело хождение Таро Эттейлы, а прошлый век принёс Египетское Таро. Мне попала в руки очередная плановая колода Таро — вероятно, опытный образец, ещё не введённый в широкий оборот.

— Как вы её раздобыли?

Розанов поведал, как на журфиксе подобно заправскому зоологу наблюдал за очередным явившимся в столицу на прокорм зверем. Дорогой друг, которому Василий Васильевич не мог отказать, попросил оценить личность модного в этом сезоне «старца». Впрочем, Розанов взялся за работу с удовольствием. Объект наблюдения звался Щетининым. Оный «старец» был зрел и крепок. Наряжался он в расшитую золотой канителью рубаху и кафтан на крючках. Ходил в сапогах бутылками, приводя дам петербургского бомонда в трепет диковатым видом и натренированным перед зеркалом пристальным взглядом из-под бровей. На «старца» многие жаловались, но вменить ему вроде было нечего: публика сама одаряла его деньгами.

В этот раз «старец» вёл приступ некой простодушной дамы. Вдруг почуяв, что за ним присматривают, вообразил невесть что и пустился наутёк, благодаря своей крупной комплекции проложив в толпе просеку. Прежде чем толпа сомкнулась подобно водам Красного моря, Василий Васильевич увидал на паркете чёрную коробочку и машинально подобрал. Должно быть, Щетинин выбил её из чьих-то рук или из неглубокого кармана. Никто не заявил своих прав на предмет, и писатель унёс его домой.

— Всё же почему вы убеждены, что колода — плановая?

— У меня есть решающий аргумент, — лукаво прищурился Розанов. — Старший Аркан всякой продающейся в лавках колоды имеет 22 карты. Ходят слухи о неких секретных картах, называют разное их число. И вот в этой колоде имеются дополнительные три карты: «Воскрешённый», «Скрижаль» и пустая карта — «Nihil»!

— Мало ли, художник услыхал сплетню о секретных картах и нафантазировал их.

— Ах, оставьте, Коля. Эти три карты заканчивают смысловой ряд Старшего Аркана и на своих позициях как влитые. Они предусмотрены изначально, ещё Марселем Фичиной. Случайно эдак не придумаешь! Тут — целая «философия»! Если выложить Старший Аркан согласно нумерации, получится история в картинках, рассказ о некоем духовном «путешествии», восхождении по лестнице о двадцати двух ступенях. Это история о возвышении уличного дурачка, который давешнего не помнит и не понимает мироустройства, до совершенного человека, обоеполого Адама Кадмона.

— Не хотел бы я стать «совершенным» Адамом Кадмоном, — произнёс Вольский, прежде чем, задержав дыхание, отъесть сдобренной хреном говядины.

— Это же метафора! — брюзгливо сказал Розанов. — Так вот, на пути героя появились три новых вехи. Вдобавок, три скрытых карты чудно дополняют общий баланс колоды. А на одной из них, «Скрижали», выведен небольшой ключик, который, признаюсь, в известной степени помог в расшифровке колоды. Собственно, без трёх скрытых карт колода — дребедень. Механизм Марселя Фичины отказывается служить без этих деталек. Думаю, мировая закулиса дала поручение местному отделению создать новую колоду. Это является повышением градуса для российских лож, но для Российской Империи в целом ничего хорошего не обещает. Местным фармазонам нужно выслужиться — такую колоду Таро соорудить, чтобы в их рвении никто не усомнился. Уже из рисунков карт ясно, что закулиса намерена усилить гнёт тех, кого они называют «профанами», то есть обывательского народа. При воссоздании любой ситуации эта колода Таро предложит своему владельцу куда более суровые меры чем прошлые колоды. Взгляните. Это самый важный, одновременно самый бесправный Аркан — «Дурак».

На карте был изображён человек с землистым лицом, как будто страдающий селезёнкой. Тусклые глаза, преувеличенно широкие скулы, кончик носа кажется вздёрнутым из-за провалившейся переносицы. Наряжен он был в полосатую робу, в руке держал ложку. Правая нога его по колено исчезла в пасти твари, будто явившейся из древнегреческих мифов.

— Это наружность колоды Таро, — тихо сказал Розанов. — Одним словом, эстетика. А есть подводная часть айсберга: её механика, баланс, логика. Вся эстетика изображений зиждется на строжайших правилах расклада Таро. И они устрашают ещё более.

— Откуда вы их взяли?

— Я их понял, — просто ответил Розанов.

— То есть вы их придумали?

— Я до этого додумался, — с достоинством парировал Василий Васильевич. — Это разные вещи. Прозрением называйте, если хотите. Передо мной лежал миллион зубчатых огрызков, и я выложил из них единственно возможную картину. Применил науку, раздел алгебры логики! Повозиться пришлось… От простого к сложному я восстанавливал правила. Делаю расклад на обыденную ситуацию, для которой, исходя из своего опыта, могу предложить благополучный исход. Нахожу Аркан, символизирующий этот исход. Затем раскладываю следующую ситуацию… В какой-то момент из тумана проступает механика. Тогда применяю алгебру логики. В результате имею полный свод правил.