«К Леонарду», – сказала уверенно.

«Но…»

«Он мой жених, мы с ним магически связаны. Это даже лучше, чем принадлежащая мне вещь или кровное родство. Разве нет?»

«Ну… – замялся Пушистик. Складывалось впечатление, что хитрый плут темнит и изворачивается… совсем как маркиз. Они, часом, не родственники с ним… по духу? – Нет! – буркнул песец. – Я только твой! Я же твоя магия. Пообещай, что не дашь меня в обиду?»

«Обещаю!» – легко согласилась я.

«К маркизу так к маркизу», – вздохнул Эрн, и на сей раз это было искренне, а не фальшиво, как тогда, когда мы насчет мести разговаривали.

В следующие несколько секунд случились сразу три вещи: прабабка наконец победила в сражении с кринолином и села, чтобы захлопнуть рот и уставиться на влетевшего в распахнутую с грохотом дверь супруга, пунцового от злости. Вместе с графом явился и принц с Оскаром. А в коридоре за их спинами замаячил силуэт понурого дворецкого. Я же в самый разгар эпичного момента ретировалась в мерцающее «окно» портала, открытого Пушистиком, и даже Оскар, заметивший мой маневр, ничего не смог сделать. Точнее, ничего не стал делать.

Упав прямо на руки сидящему в экипаже маркизу, я инстинктивно его обняла за шею (вдруг от неожиданности скинет?). Песец тоже обнял… меня. Да так вцепился, что дышать трудно стало. Или это от взгляда его сиятельства у меня обнаружились проблемы с дыханием?

– Привет, – выдавила я, глядя в прищуренные глаза жениха, смотревшие на меня, как…

«…на кару небесную, – трагическим шепотом подсказал зверек. – Ты обещала, Юль. Не позволяй ему меня разобрать на много маленьких эрнов».

Я хотела ответить паникеру, однако маркиз заговорил первым:

– Ну, здравствуй, дорогая. – Уголок его губ дернулся, привлекая мое внимание. Лео обнял меня за талию тяжелой рукой. Ощущение было, будто в капкан попала, но, небеса свидетели, сейчас этому капкану я была очень рада. – Песец, значит?

– Полный!

Я широко улыбнулась и, не дав жениху опомниться, поцеловала его. Не только потому, что захотелось, но и с целью выбить мужчину из колеи, предотвратив разбор полетов, который, судя по выражению лица, мой зеленоглазый гад собирался мне устроить.

Там же…

Поцелуй получился долгим и горько-сладким, хотя увлекаться я не планировала. Точнее, сладко-горьким, потому что сначала было все просто потрясающе, а потом в мою голову забрела одна назойливая мыслишка, которая убила наповал весь настрой. Не без труда отстранившись, ибо его сиятельство вошел во вкус, я отвернулась и даже сделала попытку пересесть на свободное сиденье (благо в карете маркиз ехал в гордом одиночестве), но капкан мужских рук быстро пресек сей маневр. Сжав меня еще крепче, милорд раздраженно прошипел над ухом:

– Что опять не так, Джулия?

– Все так. – Я упорно не желала признаваться в наиглупейшем поводе для обиды.

А ведь у меня все сработало – я эффектно отвлекла жениха и сама тоже отвлеклась, на время забыв обо всем на свете. Мне бы пользоваться плодами собственной авантюры, а я… сидела как последняя дурочка, надув губы, и думала всякую фигню. Где, спрашивается, логика?

«Смотря какую логику ты имеешь в виду, Юль, – начал умничать песец, пригревшийся на моих плечах. До этого он был тише воды ниже травы, я как-то даже подзабыла, что на шее говорящий «воротник» висит. – Если женскую…»

«Заткнись», – перебила Эрна ментально, надеясь, что Леонард наш мысленный диалог не слышит. Интересно, а почему он нас видит? Мы же вроде как под чарами были.

«Я снял чары, чтобы не пугать его сиятельство свалившимся на него увесистым, но невидимым «счастьем», – ехидно сообщил Пушистик, пропустив мимо ушей мое требование про игнор. Впрочем, правильно пропустил, а то бы я еще и на эту тему загрузилась, источая отравляющие атмосферу эманации недовольства.

– Что тебя расстроило? – перефразировал свой вопрос маркиз. Взяв меня за подбородок, он вынудил посмотреть в его прищуренные глаза, полные колючего блеска. – Ты же сама хотела! Или что? Не понравилось со мной целоваться? – уточнил жених, кривя губы… на которые я вновь уставилась, невольно сглотнув. Сладко-горький поцелуй все же был больше сладким, чем горьким. Да и горечь эта обусловлена исключительно моими размышлениями о вреде (или пользе?) нашей привязки.

– Понравилось! – призналась честно. – А тебе?

Вопрос его немного озадачил.

– Допустим, понравилось, – произнес Лео осторожно. – Так что все-таки не так, ежик? Почему ты снова выпустила свои колючки? – гораздо мягче полюбопытствовал он.

– Ничего я не выпускала! – фыркнула, будто и правда ежик (или лисичка, ибо с кем поведешься), и даже царапнула его ноготками по плечу, после чего тяжело вздохнула и положила на это самое плечо голову, вынуждая песца сменить место дислокации. – Просто это ведь не по-настоящему все.

– Что именно? – Леонард на миг замер, а потом принялся легонько поглаживать меня по спине, успокаивая.

– Влечение, – продолжала вслух рассуждать я. – Из-за магической привязки нас с тобой тянет друг к другу, а на самом деле я тебя раздражаю, а ты меня бесишь.

– Да мы просто идеальная пара, – пошутил жених.

«Он тебя и с привязкой бесит. Иногда», – опроверг мою теорию песец.

– Я ведь тебе даже не нравлюсь, Лео! – не слушая обоих, воскликнула я.

– С чего ты взяла? – искренне удивился он.

– Ты сам сказал, – проворчала, дав волю обиде. – «Несовершенное совершенство», – передразнила его. – Помнишь?

– Говорил, да, – не стал отрицать жених. – И при этом, как последний идиот, пялился на твои голые коленки. И друзья мои тоже пялились! Это выводило из себя даже больше, чем прибытие не той девушки из рода Элегрин.

– А еще ты меня глупой курицей обозвал, – решила вывалить на него все претензии скопом, раз уж сама спровоцировала разбор полетов, от которого так старалась увильнуть. М-да, а Эрн прав – логика у меня действительно женская. Еще и хромает на обе ноги!

– Курицей? – Леонард так правдоподобно изумился, что я растерялась. – Когда это?

– Перед моим побегом, – пробормотала неуверенно.

– Глупой девчонкой, может, и назвал в сердцах, но чтобы курицей… – Милорд хмурился, вспоминая тот вечер. – Вот же тварь! – внезапно зло рыкнул он.

– Я? – отстранившись, посмотрела на него исподлобья.

– Сольвейг! – Жених поморщился, будто сплюнув ее имя.

– Одурманила меня ожерельем, исказив реальность?

– Ты догадалась? – Он впился взглядом в мое лицо. – Умница! – похвалил, улыбнувшись.

– Вариантов было два, – ободренная его реакцией, сказала я, – либо ты грубое и ужасное чудовище, пленившее нас с бабушкой, либо у меня галлюцинации, вызванные чем-то, чего раньше не было. А раз ты сорвал с меня украшения, значит, дело в них, – пояснила ход своих мыслей я, а потом сдуру брякнула: – Да и пятая принцесса Океаруса потом все подтвердила…