Она охнула, когда сильные руки обхватили ее за талию и осторожно приподняв, усадили на лошадь.

Кочевник поправил подол ее платья и, отряхнув его от снега, бережно взял ее замерзшие руки в свои, даря оживляющее тепло. Он поднес скованные холодом пальчики к горячим губам, обжигая их своим дыханием. В этом простом действии было столько интимности, что у Нади отогрелись не только руки.  Отвела взгляд от мужчины, в надежде успокоить ускоряющееся сердцебиение.

Что- то до невозможности приятное и мягкое окутало руки, возвращая ее к моменту, который она еще долго будет прокручивать у себя в голове.

Меховые рукавички, точь – в – точь из такого же меха, как ее накидка, теперь согревали  изящные ручки.

Пока она рассматривала обновку, мужчина, забрав ее сумку, легко запрыгнул на коня и медленно двинулся в сторону деревни.

Опомнившись, Нади направила лошадь следом.

–Спасибо.

Он лишь сухо кивнул.

Их путь прошел в полном молчании. Нади иногда поглядывала на мужчину, но из-за капюшона это было трудно сделать так, чтобы не привлечь внимания, поэтому оставалось только косить глаза на его темную фигуру.

Стоило им только въехать в поселение, как они стали объектом всеобщего внимания. Люди, встречающиеся им на пути, почтительно склоняли головы, и если кочевнику доставались взгляды полные восхищения и уважения, то Нади довольствовалась шепотками за спиной и неприкрытой завистью всех проходящих женщин. Добравшись до небольшого одноэтажного здания, которое местные переделали под школу на четыре класса, Сверр спешился и придержал девушку.

–Не думала, что тут от тебя все в таком восторге.

“ Теперь понятно, почему он скрывал свое лицо на ярмарке. Его бы эти дамы на кусочки порвали”.

Не услышав ее замечание, а может, просто его проигнорировав, мужчина подвел девушку к двери, придерживая за руку.

–Сколько ты там пробудешь?

–Должна часа четыре.

“Если эти маленькие пакостники не сведут меня с ума раньше”.

В слух этого она упоминать не стала. Сегодня эта самая легкая битва и она обязательно выйдет из нее победителем.

– Ясно.

“Ясно ему! Никто не учил тебя смотреть на девушку, когда ты с ней говоришь, а не по сторонам на других заглядывать! ”

Постояв пару секунд в надежде, что он еще что-нибудь добавит к своему лаконичному “ ясно”, или хотя бы переведет свой отрешенный взгляд на ее скромную, но крайне возмущенную персону, она так ничего и не дождавшись, молча развернулась и зашла в здание школы.

Ее встретил гомон детских голосов. Внутренне подобравшись, девушка прошла к большому преподавательскому столу, по пути огибая непоседливых учеников, которые так и норовили попасть под ноги.

Скинув шубку, осмотрелась. Длинные деревянные столы и лавки в три ряда делали и без того маленькое помещение просто крохотным, а беспорядочно снующие туда сюда дети и вовсе заставили Нади прикрыть глаза. Казалось, что эта суматоха и бедлам никогда не закончатся. Но, как только колокол возвестил о начале занятий, каждый маленький участник недавнего беспорядка, нехотя, занял свое место. Любопытные пары глаз уставились в сторону девушки, заставляя ее нервно сглотнуть.

Она никогда не ходила в школу из-за болезни. Все ее обучение проходило исключительно в стенах родного дома. А мысль о том, что она встанет по другую сторону баррикад вообще казалась ей из ряда фантастики. Ей было тяжело испытывать на себе такое пристальное внимание, пусть даже и детей. Хотя здесь классы формировались исключительно по уровню знаний. Поэтому возраст был разношерстным.

До того момента, как ее мать решила заняться благотворительностью в виде обучения местных детей грамоте, арифметике, литературе и другим наукам, основной упор здесь делался на работу с деревом и другими природными материалами. Также детей обучали приемам охоты и выживания. Конечно, счету и письму тоже уделяли внимание, но только в том объеме, который мог понадобиться для торговли, ведения домовых книг и чтения заурядных текстов.

Графиня же, не только в корне поменяла местную систему образования, мотивируя это прекрасными жизненными перспективами для детей, но и настояла на том, что обучение должны проходить не только мальчики, но и девочки. Вначале такое нововведение было воспринято в штыки, но после долгих раздумий и дебатов большинство жителей проголосовало «За». Правда, девочек на обучение отдавали неохотно, поэтому сейчас в классе их было всего четыре. Взгляд каждой был самозабвенно прикован к белоснежному меху, покоящемуся на спинке преподавательского стула.

Поприветствовав детей стандартной фразой и разрешив им сесть, Нади перевела взгляд на свои записи, которые сделала впопыхах почти перед самым отъездом. Со стороны это больше походило на нечитабельные каракули, которые могли понять только избранные. И рассматривая их больше минуты, Нади поняла, что явно не входит в это число. Решив начать с самого скучного,  раскрыла учебник по арифметике.

Непонятное назойливое мычание донеслось до напряженного слуха. Оторвав голову от простеньких примеров и уравнений, перевела взгляд на источник шума. Пухленький мальчик лет десяти, имени, к сожалению, она вспомнить так и не смогла, как не напрягала память, подпрыгивая на лавочке, отчаянно тянул руку вверх, пытаясь привлечь ее внимание.

–Я вас слушаю. Какие-то вопросы по изученному материалу?– Дежурно улыбнулась.

Резво поднявшись и оправив задранный край рубахи, ребенок отрицательно покрутил головой.

–Миледи, а мадам Горсей сегодня не придет? – Его довольная улыбка занимала пол лица.

“Ну и любопытный же!”

–Нет. Ей требовалось уехать по делам. Поэтому пока ее не будет, я займусь вашим обучением. Одна. – Она пыталась сказать это как можно жизнерадостней. Но тоска по родным уже начинала одолевать ее. Прошло – то совсем ничего, но ей казалось, что она не видела отца и мать, по меньшей мере, месяц.

«Как проходит их поездка? Где они сейчас? Все ли в порядке? Был уговор, что как только они попадут в столицу, тут же отправят весточку. Скорей бы уже они вернулись, а то с их отъездом на мою голову так и сыплются неприятности. Просто рок какой-то!”

Но она тут же нашла неоспоримый плюс от сложившейся ситуации. У нее, по крайней мере, была эта самая голова, что нельзя будет в скором будущем сказать о ее управляющем, чья жизнь в этот самый момент висела на тонком волоске.

Отвлекшись на свои мысли, она не сразу заметила, что по классу пробегали радостные шепотки, а самые храбрые из присутствующих вообще начали переговариваться не понижая голоса.

“Вы слышали, я же говорил, что ее не будет. Так что можно расслабиться”.

“Ура! Надеюсь, мадам Горсей уехала надолго. Можно вообще ничего не делать!”

“Спорим, что через пять минут она убежит со слезами. Ставлю два медяка!”