– Что за шпионские страсти? За тобой кто-то гонится?

– Нет. Наталья Андреевна, давайте по-честному – вам на самомделе совершенно все равно? – спросила девушка, аккуратно устраиваясь на краюстола Мезенцевой, так как все стулья были завалены папками, отчетами и простокипами каких-то бумаг.

Наталья сняла очки и прикусила дужку зубами, глядя насекретаршу с неким подобием интереса:

– Слушай, Настасья… А тебе не приходило в голову, что такаямолоденькая девушка, как ты, имеющая к тому же неплохое образование, можетзаниматься чем-то еще, кроме как подношением кофе и беготней по поручениямКирилла?

Настенька даже опешила:

– А что такого в моей работе?

– В работе? – удивленно протянула Мезенцева, по-прежнему невыпуская дужку очков изо рта. – Ты всерьез считаешь это работой?

– Речь не обо мне. Я пришла поговорить о вашем отношении кКириллу Сергеевичу.

– О, так ты еще и интимные поручения своего патронаисполняешь! – ехидно протянула бухгалтер, и Настенька вспыхнула:

– Он ничего об этом не знает! – Она вздернула подбородок. –Я пришла к вам сама, потому что не могу видеть, как он страдает.

– Как пафосно! Так пусть уймется – и все проблемы решены, –усмехнулась Наталья, возвращая очки на место и теряя интерес к разговору.

Она демонстративно повернула к себе монитор компьютера ипогрузилась в изучение каких-то документов, потом взглянула на сидевшую накраешке стола Настеньку почти с неприязнью:

– Послушай, дорогая! Мой стол – это не стол твоегообожаемого Кирилла, поэтому, будь так добра, очисти его, ладно? Меня твоипрелести совершенно не интересуют, я работаю, видишь ли.

– Наталья Андреевна, а ведь вы совсем не такая, какой хотитеказаться! – выпалила вдруг секретарша, слезая со стола и делая пару шагов кподоконнику.

– Н-да? Очень интересно, – пробормотала Мезенцева, неотрываясь от чтения документа.

– Да, интересно! Я, например, знаю, что у вас дома кошкаесть, вы даже на мониторе заставкой ее фотографию держите.

– И что?

– Человек, которого дома ждет любимец, не может бытьжестоким.

– Наивная ты еще и молодая, Настасья. И весна на тебядействует разлагающе. А люди намного хуже, чем ты о них думаешь.

Мезенцева подперла кулаком щеку и задумчиво уставиласьхолодными глазами в лицо девушки. Настя немного растерялась, но сдаваться нехотела:

– Вам почему-то выгодно держать Кирилла в постоянномнапряжении.

– Слушай, деточка, а тебе не кажется, что ты перечиталадамских детективов? – насмешливо поинтересовалась Наталья, и Настя чутьпокраснела – она и в самом деле очень любила читать детективные истории, и в еесумочке непременно лежала книжка удобного формата. – Что мне может быть нужноот Валько? Если неземной страсти и замужества – так он как раз это мне ипредлагает, в той или иной форме, раз или два в неделю. Но, как видишь, мыпо-прежнему не женаты.

С этим Настя была полностью согласна. В самом деле, еслииметь в виду возможные матримониальные притязания, то ситуация складывалась какраз в их пользу, и Наталье даже не нужно было прилагать каких-то дополнительныхусилий, дабы заинтересовать Кирилла своей персоной. Деньги? Мезенцева в нихявно не нуждалась – одевалась дорого, хоть и неброско совсем, машину имела хорошуюи квартиру в престижном районе. Материальные мотивы, таким образом, отпадали. Ивсе же у Насти осталось стойкое ощущение недосказанности, какой-тонедоговоренности. Она вышла из кабинета Натальи скорее с кучей новых вопросов,чем с ответами на те, что мучили ее раньше.

Настя Воробьева не была блондинкой в том смысле, какойобычно вкладывают в это слово. Природный цвет волос никак не подтверждалсуществующую теорию о врожденной глупости его владелиц. Настенька окончилашколу с золотой медалью и педагогический университет с красным дипломом, однакоработа в школе ее не прельщала. Но и поисками богатого супруга девушка тоже неозадачивалась. У нее была тайная мечта – написать хороший «крутой» детектив. Сфантазией все было в порядке, но хотелось, чтобы была какая-то реальная тайна,что-то такое… жизненное…

Настина мама очень переживала, узнав, что дочь устроиласьсекретарем. В их семье подобная профессия для девушки считалась неподходящей,более того – почти аморальной. Но Настя всегда отличалась упрямством инастояла-таки на своем.

Отношения с шефом установились прохладно-деловые. Валькоценил умение Насти быть незаменимой, незаметной, аккуратной и выполнятьпоручения в срок. Кроме того, Настя обладала хорошей памятью и могла точносказать, в какой день заходил тот или иной посетитель, на какой полке стоитпапка с договорами или на какое время у Кирилла назначен визит, например, кстоматологу. Знала она и привычки и вкусы Валько, а также тонко улавливала егонастроение и могла предостеречь сотрудников фирмы от нежелательных визитов «подгорячую руку» шефа.

Веселую, приветливую секретаршу любили все. Все – кромеНатальи Мезенцевой. Она не выказывала к девушке открытой неприязни, однако идружелюбия не проявляла, что, впрочем, никого из сотрудников не удивляло. Вфирме никто не мог сказать, что кому-то лично Наталья выразила симпатию илипросто сказала доброе слово. Нет, Мезенцева не была ни склочной, ни хабалистой,наоборот – всегда ровной, в меру улыбчивой, спокойной, но за всем этимпроскальзывало нечто неестественное.

– Снежная королева, – сострил однажды по этому поводуначальник отдела рекламы Костя Нагайцев. – Такая вся безупречная, такаянепогрешимая – и такая холодная! Мне в бухгалтерию всегда в шубе хочется войти.

Нагайцев был признанным балагуром и остряком, заводилой идушой всех корпоративных вечеринок. Невысокого роста, худенький, светловолосый,он всегда был в центре внимания и пользовался успехом у девушек, хотя внешностьего была очень далека от общепринятых стандартов «мачо». Костик успешно компенсировалэтот недостаток общей начитанностью, остроумием и жизнерадостностью. Вокругнего во время перерывов всегда собиралась толпа и с неприкрытым удовольствиемвнимала его шуткам. Разговор происходил в курилке во время обеда, всерасслабленно отдыхали после трапезы и сплетничали. Подобные вещи происходилиежедневно, ничего удивительного в них не было, но вот сегодня – нужно же былотак случиться, чтобы именно в этот самый момент мимо открытой двери проходилаМезенцева! Естественно, последняя фраза достигла ее ушей. Наталья задержаласьлишь на мгновение, смерила обалдевшего и покрывшегося румянцем Костика холоднымвзглядом и ушла, так и не произнеся ни слова. Но у Нагайцева моментальноиспортилось настроение. Мезенцеву почему-то считали мстительной и опасной, хотяникаких поводов так думать о себе Наталья не давала. Но разговоры о том, чтошеф буквально помешан на этой «ледышке», позволяли сотрудникам в чем-то ееподозревать.