– Остальное, наверное, ушло в песок, – предположил Джулиан, указав пальцем на то место, где параллельные прямые исчезали, и Мари кивнула.

Если так, им очень повезло, что гидролокатор выявил часть этого объекта. Постоянные шторма у побережья, вероятно, обнажали на дне и снова хоронили в песке предметы так быстро, что результаты сканирований, проведенных с разницей в несколько часов, могли кардинально отличаться. Она задумчиво смотрела на ярко-желтые пятна на экране. Две параллельные линии могли означать, что на дне лежит каменная башня. А полукруг мог быть частью галереи с перилами на фонарном отсеке маяка. Магнитометр не выявит камень, зато железо они легко увидят. У Мари зачесались руки поскорее приступить к делу.

Но к тому времени, как они закончили с гидролокацией, небо потемнело и над вершинами деревьев на скалах зарокотал гром. Джулиан поцокал языком.

– Шторма здесь налетают быстро, – сказал он. – Скорость ветра уже почти двадцать узлов[19]. Не стоит рисковать.

Забрасывать магнитометр с борта «Матросской песни» на мелководье было нельзя – металл судового корпуса будет создавать помехи, а если вернуться сюда на маленьком надувном «Зодиаке», волны к тому времени начнут представлять опасность.

– Ладно, – вздохнула Мари.

Красный корабль тоже уже спешил в гавань. Сигнального флага на мачте теперь не было, и Мари мысленно выругалась, поскольку не успела заметить, что за оборудование команда доставала из воды. На борту корабля читалось название «Нью-Провиденс». Мари вытянула шею, пытаясь рассмотреть палубу, когда он проходил мимо, и один человек, облокотившийся на ограждение левого борта, привлек ее внимание: ветер трепал светлые кудрявые волосы под зеленой бейсболкой. Это был Сэм Борегар, парень с металлодетектором. Он помахал ей рукой, но Мари не поняла, узнал он ее на таком расстоянии или просто поприветствовал из вежливости.

– Я вчера с ним разговаривала, – сказала она Джулиану, и тот удивленно взглянул на нее. – Этот парень бродил по гавани с металлодетектором и был похож на туриста. Не думала, что он на самом деле здесь что-то ищет.

На пути к Норман-Клиффе она проверила сообщения в телефоне и обнаружила два пропущенных звонка из Мемориального университета.

– Мари! – воскликнула Кия, когда она перезвонила. – Я нашла целый кладезь информации о вашем маяке. Просмотрела судовые журналы, как вы просили, – там очень много упоминаний о нем до ноября тысяча девятьсот тринадцатого года, в основном от местных мореходов. Вот например: «Прошли Маяк Свана в хорошую погоду в три-ноль-ноль». «Маяк на севере Норман-Клиффе был виден в густом тумане». И всё в таком духе. А дальше… Двадцать четвертого ноября судно под названием «Меридиан» сообщило о том, что они «чуть не разбились на отмели, проходя мимо Норман-Клиффе, – света на скалах не было». За последующие дни и ночи много подобных записей: «Никаких ориентиров», «Маяк на скале погашен», «Маяка нет». Но самая первая датируется двадцать четвертым ноября.

Мари затаила дыхание.

– Это грандиозно, Кия.

– Согласна. И еще кое-что. Я раскопала историю названия маяка. Вы были правы. Он назван в честь сына Изабель Сван.

– Не может быть…

– Еще как может! – заверила Кия. – За все шестьдесят лет у Маяка Свана был только один смотритель. Позвольте вам представить: Сильвестр Сван, год рождения тысяча восемьсот тридцатый, год смерти неизвестен. Он помогал строить этот маяк из камней, добытых на местной каменоломне, и остался на нем работать. Я отправила вам по электронной почте несколько газетных статей тех времен, где упоминается его имя. И еще сканы одного из его собственных вахтенных журналов. Оригиналы хранятся в Восточном архиве, в городе Маунт-Перл. Там несколько лет назад оцифровали большую их часть в рамках образовательной программы летних лагерей на маяках. Не слишком увлекательное чтение, и записи обрываются до того, как о маяке упоминали в последний раз проходившие мимо корабли, что мне кажется странным. Но в любом случае, пусть сканы будут у вас.

– Вы гений! – восхитилась Мари, законспектировав в блокноте полученные сведения.

– Рано хвалите, это еще не всё, – засмеялась Кия. – Когда я звонила в Восточный архив, мне заодно сказали, кто передал им вахтенные журналы Свана. Дарителя зовут Джеральд Купер, и он до сих пор живет в Норман-Клиффе. Сейчас пришлю вам его адрес.

– Вот теперь вы точно гений! – сказала Мари. Попрощавшись с Кией Толли, она уставилась на пометки в своем блокноте: «НОЯБ. 1913» и «1830», – обведенные в кружок. Сильвестру Свану было меньше двадцати, когда он помогал в строительстве башни, и за восемьдесят, когда башня упала со скалы. Она все это время ошибалась, думая, что последний смотритель Маяка Свана видел, как в океан рухнули годы его служения. Нет, в этих волнах исчезла вся его жизнь. Новые сведения от Кии опровергали также ее версию о том, что маяк закрыли, а оборудование демонтировали, перед тем как он обрушился, поскольку это заняло бы гораздо больше времени, чем те несколько недель, прошедшие между последними упоминаниями в судовых журналах о свете на скалах и записями о его отсутствии. Если суда сообщали о сигнале маяка вплоть до ноября 1913 года, он мог работать до самого дня катастрофы.

– Что-нибудь интересное узнали? – спросил Джулиан, и Мари только сейчас поняла, что он все это время терпеливо ждал новостей, пока она в задумчивости молча смотрела на скалу позади их корабля.

Мари не привыкла в экспедициях тесно сотрудничать с кем-либо из команды. Даже на «Меркурии» никого особо не заботил «Калифорниец» – каждый думал лишь о том, чтобы хорошо выполнить свой участок работы, применив профессиональные навыки, и никто не расспрашивал ее, как продвигаются исследования. Она протянула Джулиану блокнот и вбила адрес Джеральда Купера в поисковой строке телефона – дом на карте был помечен точкой с надписью «Сообщество «Горизонты».

– Это дом престарелых, – пояснила Мари. – Раз уж работы на воде у нас сегодня отменяются, можем съездить туда и поговорить с мистером Купером.

– Нет уж, спасибо, – отказался Джулиан, и Мари посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Он пожал плечами. – Меня наняли для управления судном и спуска буксируемого оборудования. Буду рад услышать потом, что нового вам удалось выяснить о маяке, но вся историческая часть – ваша прерогатива.

«Вот тебе и тесное сотрудничество», – хмыкнула про себя Мари. Она проследила взглядом за капитаном, который теперь переключил все свое внимание на «Матросскую песню». Мари столько раз участвовала в водолазных экспедициях, и за долгие годы у нее сменилось столько партнеров по работе, что она перестала видеть в каждом из них живого человека. Большинство проектов были настолько краткосрочными и трудоемкими, что на личное общение не оставалось времени, она редко говорила с членами команд о чем-то, кроме работы, и за долгие годы все эти