моя работа, – повторил Сван, который в тот момент чувствовал себя старым, как никогда. Чтобы говорить с этой девушкой, ему сейчас требовались усилия куда большие, чем вчера для того, чтобы втащить ее на скалу. Он уже и не помнил, когда в его дом в последний раз наведывались столь молодые гости.

– Я очень рада, что вы вчера были здесь, – сказала девушка и наконец-то милосердно замолчала.

– Да весь город этому рад, – прозвучал новый голос, и Сван пришел в полное негодование от того, что в его жилище набилось столько народу. На кухню с целой гроздью корзинок в руках ввалился Питер. – Ты сегодня самый популярный человек в Норман-Клиффе, Сильви. А это все благодарственные подношения!

– И правда хорошо, что я был здесь, – проворчал Сван. – Хорошо, что я не доехал до города за новым засовом для сарая с маслом.

Лицо Питера омрачилось:

– Ох, Сильви, прости ты меня. Не сердись. Я собирался тебе во всем признаться, честное слово. Но это было ради твоего же блага. Всё, чего хотел Корт, – это самолично удостовериться, что у тебя нет дарственной, взглянуть своими глазами, и тогда бы он поверил. Мне так жаль, что ты расстроился…

Но Сван не расстроился и даже сам удивился тому, что не сердится на старого друга. У него в тот момент просто не было сил на какие-либо чувства, кроме безмерного удивления, что он все еще жив. Вдобавок, ему очень хотелось остаться в одиночестве в своем доме. Впрочем, и на это желание сил уже почти не осталось – они стремительно иссякали. Он слабой рукой взъерошил шерсть Стоя.

– Надеюсь, большинство благодарственных подношений – это фрукты и овощи, – сказал доктор Райт. – Высока вероятность, что у вас началось воспаление легких, Сильвестр. Не нравятся мне ваши хрипы.

Клара опять виновато поникла, и Сван решил не говорить о покалывании в пальцах и о том, что сердце у него в груди то пропускает удар, то вдруг начинает отчаянно колотиться. Доктор Райт взглянул на девушку:

– А вы, мисс, должны хорошенько отлежаться. Вам вообще не следовало быть на том корабле.

Здоровый глаз Клары сердито сузился:

– Это потому, что я женщина, да?

– Нет, это потому, что вам на вид не больше десяти.

– Мне семнадцать! – возмутилась она, но тотчас взяла себя в руки и устремила взгляд в окно. – Где мы находимся?

– На Ньюфаундленде, – сказал Райт. – Город называется Норман-Клиффе.

– Ньюфаундленд!

– Да. А куда вы направлялись?

Клара совсем упала духом.

– В Галифакс, – промолвила она, и Сван потрясенно взглянул на Питера.

До Галифакса было несколько часов плавания в сторону, обратную той, откуда пришел ее пароход. Должно быть, шторм жестоко их потрепал, если они так сильно отклонились от курса, и удержаться на плаву в этом буйстве стихии было почти невозможно.

– А где этот ваш Норман-Клиффе? – спросила девушка.

– На восточном побережье острова, – ответил Сван. – Южнее Сент-Джонса. Вам еще повезло, что вы описали такой крюк и вас вынесло сюда. Шторм мог загнать вас в океан очень далеко от суши.

Но Клара нахмурилась:

– Маяк южнее Сент-Джонса стоит на Кейп-Спир.

Сван удивился, что ей об этом известно.

– Правильно, – сказал он. – Мы еще южнее.

– Южнее Кейп-Спир находится Бэй-Буллз.

– Кейп-Спир, Норман-Клиффе, Бэй-Буллз.

Клара помотала головой:

– Я никогда не видела на картах маяк между Кейп-Спир и Бэй-Буллз.

Сван с Питером переглянулись. Такое случалось – их местный самострой, маленький маяк рядом с гаванью, действительно отсутствовал на старых картах и порой на больших новых. Островитяне были в курсе, что означал луч, устремленный со скал во тьму в этом месте, и то хорошо.

– Предъяви претензию нашему правительству, – проворчал Сван.

– Мисс Веттри, я вынужден настаивать, чтобы вы хотя бы сели, – заявил доктор Райт. – У вас опять рана открылась – кровь на повязке.

– А если я сяду, рана закроется?

– Сядьте, – сурово процедил доктор Райт, и Клара неохотно повиновалась.

– Что с нашими? Как Уилл? – спросил Сван, обращаясь к Питеру. Райт протянул ему еще одну кружку с «болотной жижей». Сван выпил, и Стой слизнул капли у него с подбородка.

– Все в полном порядке, – сказал Питер. – Уилл вышел из гавани на лоцманском боте – мы ждем сегодня к вечеру несколько кораблей с Большой банки. Бог знает в каком виде они вернутся.

– Ему бы сначала в скальную бухту заглянуть, – заметил доктор Райт. – Если ее еще не вымели дочиста. Когда я шел сюда на лодке сегодня утром, там была тьма народу.

Питер хмыкнул. Но Клара опять нахмурилась, вскочив со стула:

– Что значит «если не вымели дочиста»?

Питер покосился на нее и отвел взгляд:

– Ничего.

Клара посмотрела на Свана:

– Они говорят о мародерах?

– Да, – сказал Сван. – Течение выносит вещи в бухту.

Клара на мгновение замерла, а затем, опрокинув стул, бросилась к выходу. В комнате воцарилось потрясенное молчание, затем с крыльца донесся стук, и в дом опять просунулась забинтованная голова:

– В какой стороне бухта?

– Мисс, вам нужно повязку сменить! – запротестовал Райт.

– Слева, – ответил Сван. – Там дорожка из черных камней.

– Сван! – возмутился врач.

Тот лишь пожал плечами:

– Это же ее корабль.

А Клара опять исчезла за дверью.

– Ладно, если вы достаточно оправились, чтобы посылать уцелевших в кораблекрушении лазать в одиночку по скалам, моя работа здесь закончена, – проворчал Райт. – Я возвращаюсь в город к остальным пациентам из команды парохода. Абигайл Норман предложила на следующей неделе снарядить для них свой «Полдень» и доставить всех по домам.

– Ну еще бы, – буркнул Сван.

– Я загляну попозже проведать вас, – пообещал Райт. Он потрепал на прощание Стоя по голове и указал Свану на кружку: – Отвар в кастрюле на огне. Продолжайте пить понемножку. Я замечу по вашему самочувствию, если будете манкировать.

Он ушел, и Питер последовал за ним, бросив последний тревожный взгляд на Свана.

Дверь наконец закрылась, и Сван прислушался к блаженной звенящей тишине. В груди он чувствовал тяжесть, голова раскалывалась от боли. «Ты как? В порядке?» – спросил он, и со двора донесся жалобный стон башни. «Знаю, знаю, – вздохнул он. – Отдыхай». Мелькнула смутная мысль, кто погасил маяк, пока он был без сознания. И вспомнилось, что нужно сделать запись в вахтенном журнале. Башня опять подала голос: «Ты тоже отдыхай».

Сван послушно закрыл глаза. И только сейчас, оставшись наедине со своей тоской, он наконец подумал о Нико.

Да, его брат был там, у арки на входе в бухту этой ночью – Сван не сомневался. Он достаточно долго прожил на природе, чтобы прийти к выводу, что в ней много непостижимого. В детстве он слушал сказки. В городе часто болтали о лесных фейри. Но этой ночью он увидел того, кого знал: Нико поднялся из глубин, когда еще один корабль собирался пойти к нему на дно. Сван понимал, что его собственный потрясенный разум соединил две трагедии в одну. Но Нико указал Кларе Веттри путь в скальную бухту. А какие у него были глаза – серьезные,