– Я думаю, вы тоже все знаете.

– В первый раз слышу.

– В газетах были ваши фотографии. Когда вы прилетели вместес ней в Париж, – спокойно напомнила Татьяна. – Но я ведь и без газет знала, чтовы в Париже, в отеле «Ритц».

Он вспомнил «Бакинского Друга» и почувствовал неприятныйхолодок. Откуда она могла это узнать?

– В субботу мы были в Санкт-Петербурге, – пояснила Татьяна,– вместе с Эдуардом. Как раз в это время там убили несколько человек рядом снашим филиалом. И он бросился звонить к вам, сказав мне, что вы сейчасотдыхаете в Париже.

– Я его убью за такую болтливость, – добродушно произнесАнатолий.

– Он потом разговаривал с вами, – сказала Татьяна, – и я невижу в этом ничего секретного. Все знают, что вы с Иолантой Божич близкиедрузья. Она очень красивая и эффектная женщина. К тому же я знаю, что они смужем уже давно подали на развод и не живут вместе. Об этом говорит вся Москва.

– Интересно, о чем еще говорит вся Москва?

– Когда будет ваша свадьба, – ответила она, глядя ему вглаза. – Многие считают вас красивой парой.

– Спасибо. Никогда не думал, что обо мне знает так многолюдей.

– Вы публичная личность, известный банкир, – возразила она,– все так и должно быть. Поэтому я держусь несколько скованно и иногда позволяюсебе какие-то не совсем точные слова. Мне не хотелось бы стать героинейбульварной хроники. Если нас здесь увидят и вас узнают, то потом трудно будетобъяснить журналистам, почему, вернувшись из Парижа, где вы только чтопроводили уик-энд со своей возлюбленной, вы ужинаете вечером в ресторане совсемс другой женщиной. Единственное объяснение, которое возможно в данном случае, –вы не хотите лишнего скандала и поэтому пригласили свою собственную сотрудницу,чтобы иметь необходимое алиби в нужный момент. Ведь нашу встречу всегда можнообъяснить интересами бизнеса.

– Блестящее аналитическое мышление, – хмуро сказал он, – тольконесколько моментов вы не учли. Во-первых, если я так боюсь скандала, то вообщемог спрятаться в каком-нибудь кабинете или пойти в другой ресторан. Во-вторых,пойти с другой женщиной, которую я могу также выдать за свою сотрудницу. И,наконец, в-третьих. С госпожой Иолантой Божич мы расстались в Париже, инадеюсь, что навсегда.

Лицо у нее снова дрогнуло. На мгновение. И она даже отвелаглаза.

– Это ваше личное дело, – быстрее обычного произнеслаТатьяна.

– Согласен. Но насчет всего остального вы тоже не совсемправы. Я ведь имею право встречаться с кем угодно, учитывая, что у меня нетникаких обязательств перед другими женщинами. Я холостой человек, и у меня уженет гражданской жены.

– Не знаю, что у вас произошло в Париже, но она былакрасивая и очень эффектная женщина. Во всяком случае, одна из самых узнаваемыхв нашем городе.

– Это еще не значит, что она была самой лучшей гражданскойженой в этом городе, – возразил он.

Официант принес две рюмки ликера и расставил тарелки сдесертом.

– Я тоже считала, что у вас скоро свадьба, – призналась она.

– Нет. Я же сказал – нет. Надеюсь, вы понимаете, что такимивещами не шутят? Мы расстались, и полагаю, что навсегда.

– И вы сразу решили найти ей замену? – спросила Татьяна. Этаженщина имела острый ум и такой же острый язык. Трудный характер… Но онанравилась ему все больше и больше. В конце концов, необязательно иметь вкачестве своей подруги полную идиотку. Иногда хочется услышать и дельноезамечание.

– Да, – сказал он с явным вызовом, – я решил найти ейзамену. Красивую актрису, которая могла бы так же эффектно выглядеть, имела бытакую же бурную биографию. У вас нет такой на примете?

– Нет, к сожалению, нет. Разве что Алла Пугачева. Если вызахотите на ней жениться. Или София Ротару, но она, кажется, замужем. ХотяИоланта была наполовину полька. Есть еще Эдита Пьеха, но она гораздо старшевас.

– Нет, спасибо. Это слишком радикальный вариант, –усмехнулся он, оценив ее остроумие. – Ни одна из троих мне не подходит вкачестве постоянной подруги.

– Сочувствую.

– Напрасно. Мне всегда казалось, что сочувствовать нужноодиноким женщинам. Особенно умным одиноким женщинам. Им бывает гораздо труднеенайти свою половину.

– Вы обо мне? Не думала, что вызываю сочувствие.

– Я не об этом. В принципе умной женщине всегда труднеенайти подходящего спутника жизни. Разве я не прав?

– Возможно, правы. У нас бывают несколько завышенныетребования, предъявляемые к нашим мужчинам. Но я думаю, что здесь виноваты не«умные дамы», а скорее слабохарактерные и глупые самцы, которые не всегда ведутсебя достойным образом.

– Вот вы какого мнения о всех мужчинах! Теперь понятно,почему вы до сих пор не замужем.

– Я была замужем, – спокойно ответила Татьяна.

– Знаю. Вы вышли за него, когда были еще студенткой.Кажется, он был летчиком?

– Значит, вы тоже интересовались моей биографией? Или нет,это мог рассказать скорее Эдик Парин. Мы ведь тогда вместе с ним учились, хотяон был на два курса старше. Да, мой муж был летчиком. Мне было девятнадцать,ему двадцать восемь. Он казался мне таким небожителем…

Она замолчала.

– Если не хотите, можете не продолжать, – предложил он.

– Хочу, – упрямо сказала она. – Первые два года все былонормально. За одним исключением. Он не очень хотел детей. А потом стал исчезатьиз дома по ночам. Конец восьмидесятых, появилось множество соблазнов:кооперативы, ночные клубы, бары. Он был слабым человеком. Это я потом поняла.Он начал пить, начал срываться. Из авиации его выперли. А больше он ничегоделать не умел. Я поймала себя на мысли, что стала презирать себя. Нет, не его.А именно себя – за то, что живу с таким ничтожеством. И через четыре года мырешили развестись. Сейчас он уехал куда-то в Cеверный Казахстан, говорят, чтопытался устроиться там на работу. Зато это был мощный стимул, чтобы всерьеззаняться своей карьерой, подумать о работе во Внешэкономбанке и начать работунад диссертацией. Хотя я считаю, что могла бы и не ошибаться. Но такполучилось…

– Значит, он сыграл в вашей жизни положительную роль, –мягко заметил Анатолий. – Может, действительно в этой жизни все, что ниделается, то к лучшему?

– Это не мне судить. Десерт был вкусным, хотя я стараюсь неесть сладкого. Это сказывается на моей фигуре. Но, кажется, мы уже закончилинаш ужин?

– Да, – согласился он, подзывая официанта, чтобырасплатиться.

Потом они возвращались обратно к его служебной машине.