– Ваши прогнозы были правильными, – сообщил он, – это оченьнеплохо. Если мы сумеем закрепиться в том сегменте, где работал этот банк, тосоздадим очень неплохой задел для развития нашего банка.

– Во всяком случае, мы могли бы направить туда частьимеющихся у нас средств, – согласилась Татьяна.

Сегодня она была в темно-синем брючном костюме. Они ещенесколько минут беседовали о стратегии развитии банка. После чего он кивнул,давая понять, что разговор закончил. Но она не уходила.

– У меня к вам личная просьба, – неожиданно сказала она.

– Какая? – удивился Анатолий.

– Моя кандидатская диссертация, – пояснила Татьяна. – Вы немогли бы дать свой отзыв? Вы же доктор наук, и как раз по этой тематике.

– Я уже давно не занимаюсь наукой, – признался он, – с техпор как решил стать профессиональным банкиром. Но это интересно. Принесите вашудиссертацию, я ее посмотрю. У вас все?

– Теперь да, – улыбнулась Татьяна.

Она поднялась, забирая свою папку.

– Подождите, – сказал он, – давайте сделаем иначе. Давайтесегодня вечером вместе поужинаем.

Она удивленно посмотрела на него. В глазах было невозмущение или изумление, а именно спокойное удивление. Словно она спрашивалаего, о чем он ее просит.

– Если у вас другие планы… – торопливо произнес Анатолий.

– Нет, – ответила она, – я свободна. Просто это такнеожиданно…

– Заодно захватите и вашу диссертацию. Дадите ее мне послеужина.

– Хорошо.

– В котором часу мне за вами заехать? – уточнил Гудниченко.

– У меня есть автомобиль. Скажите, куда мне приехать.

– Я знаю, что у вас есть автомобиль, – кивнул он, – но будетлучше, если я заеду за вами. Куда мне заехать?

– Тогда домой. Часам к восьми. Дать вам адрес?

– Нет. Я его знаю. Я знаю адреса всех ведущих сотрудниковмоего банка. Тогда договорились. Ровно в восемь часов.

Она вышла. В глазах все еще было недоумение. Он усмехнулся.Кажется, на этот раз он обманет мафию. Если Иоланту можно купить илизавербовать, то с такой женщиной, как Татьяна, им будет гораздо сложнее. Онхотя бы получит верный тыл в лице этой строгой и деловой женщины. Интересно,как она ведет себя в постели, снова подумал он. «Неужели она мне нравитсянастолько, что я все время думаю только об этом», – разозлился Анатолий.

Он услышал телефонный звонок и поднял трубку. Это был ЭдуардПарин.

– У нас появились проблемы, – сразу сказал он. – Можно я ктебе зайду?

– Давай, – согласился Анатолий, поморщившись. В последнеевремя проблемы стали возникать одна за другой.

Пришедший к нему Парин рассказал, что налоговые службыготовятся провести комплексную проверку деятельности банка. После убийствачетырех бандитов у здания филиала банка в Санкт-Петербурге в газетах появилосьмножество статей, в которых указывалось, что это не просто бандитские разборки,а месть руководства банка местным отморозкам, посмевшим предъявитьнеобоснованные требования. И теперь налоговые службы решили начать проверкудеятельности банка.

– Пусть проверяют, – пожал плечами Гудниченко. – Можноподумать, что мы должны их бояться.

– Не бояться, но опасаться, – напомнил Парин. – У нас лежатнеучтенные четырнадцать миллионов долларов. Ты говорил, что мы должны будем ихкуда-то перевести. А сейчас мы используем их для вложений в московскуюнедвижимость.

– Ну и что? Мы можем вкладывать наши деньги куда хотим. Ивообще, это частный банк и мы не обязаны отчитываться.

Пятьдесят один процент в созданном банке принадлежал самомуГудниченко, и поэтому он говорил не только как руководитель финансовогоучереждения, но и как хозяин. Десять процентов было и у Парина, с которым онитогда создавали этот банк.

– Ты не понимаешь, о чем я говорю, – терпеливо попыталсяобъяснить Эдуард. – Дело не в том, что мы вкладываем деньги в московскуюнедвижимость. Дело в том, каки́е деньги мы туда вкладываем. У нас могутпоинтересоваться первоначальным источником получения этих денег. Что мы тогдаскажем? Что они нам упали с неба? Или их дал нам добрый дядя? Ты знаешь, яникогда не задавал тебе ненужных вопросов. Ты создал этот банк, ты пригласилсюда меня. И ты у нас главный. Я тогда поверил тебе и принес сюда все, что былов нашей семье. Мне дядя одолжил тогда большие деньги.

Дядя Эдуарда, Иосиф Парин, был известным ученым, работал внефтехимической промышленности и считался крупным специалистом в этой области.Он был обладателем множества государственных наград и премий.

– Но ни у кого из нас не было таких денег, какие были утебя, – продолжал Эдуард. – И все эти годы благодаря тебе мы очень здороворазвивались. Я и сейчас ничего не буду спрашивать, не мое дело. Кто и почемуубил этих придурков в Санкт-Петербурге, как ты узнал, что нужно было купитьзавод по переработке цветных металлов, который почти сразу вырос в цене, откудау нас на счету эти миллионы долларов…

– Не нужно каждый раз все перечислять. Я уже понял, что тыхочешь сказать, – недовольно перебил его Анатолий.

– Тем лучше. Но тогда подскажи мне, что я должен говоритьналоговым службам. Как мне с ними общаться?

– Как и подобает настоящему банкиру. Ничего не знаешь,ничего не говоришь. Если они смогут, пусть найдут. А если что-то откопают, тотогда и будем беспокоиться.

– Они могут прислать Забелина, – напомнил Эдик. – А ты самзнаешь, что с Забелиным никто договориться не может. Он действительно честныйчеловек.

– Честные люди вымерли в другую эпоху, – зло отрезалАнатолий, – честных уже не осталось. Если не берет взятки, значит, можнодоговориться иначе. Пусть будет даже Забелин. Я думаю, для нас не будет такойпроблемой найти к нему подход.

– Может, ты задействуешь свои связи? – вдруг сказал Эдуард,отводя куда-то глаза. – Можно сделать так, чтобы этот Забелин пропал. Илислучайно погиб.

– Не смей мне такое предлагать! – сразу заорал Гудниченко. –Никогда не смей мне такого предлагать! – Он изо всех сил ударил кулаком постолу.

– Я просто подумал вслух, – примиряюще сказал Эдик.

– Думай про себя, – зло посоветовал ему Анатолий.

– Хорошо. Я тебя предупредил. Я хотел, чтобы ты все сам длясебя решил. В любом случае решение останется за тобой.

– Правильно. Так всегда и будет. Только ты не уходи.Подожди. – Он немного помолчал, чуть успокаиваясь. – Я насчет ТатьяныАрнольдовны хочу у тебя спросить. Ты ведь ее давно знаешь.