— Не расстраивайтесь, это скоро закончится.

— Хотелось бы верить, — буркнул мужчина и привычно уткнулся в газету.

Нина едва сдержалась, чтоб не показать ему язык и направилась к себе, искренне надеясь, что больше никто на пути не встретится.

Ей повезло — лестница и коридор третьего этажа пустовали. Только из комнаты Алины вынырнула Лиза, но с расспросами приставать не стала. Вежливо поздоровалась и шмыгнула к себе.

Нина перехватила Алинкину дверь, не давая ей захлопнуться. Она не собиралась заходить к племяннице, но стоило хотя бы предупредить об отъезде. Да и вообще — несколько дней не виделись. А по-человечески не общались и того больше.

Алина сидела за столом и гипнотизировала взглядом тетрадный лист. Судя по сосредоточенному лицу, не то поэму сочиняла, не то любовную записку.

— Не помешаю? — осторожно спросила Нина, заглядывая в комнату.

Племянница вздрогнула от неожиданности, торопливо запихала листок под стопку книжек и лишь после этого обернулась:

— Нет, заходи. А почему ты не на занятиях?

— Это я хотела бы знать, почему ты не на занятиях! Опять прогуливаешь? — Нина грозно сощурилась, но Алина в ответ только зевнула. Время, когда тётушкины угрозы воспринимались всерьёз, минуло безвозвратно.

— Сегодняшнюю социологию перенесли на завтра. Вместо неё поставили факультатив по проклятиям. Почаще появлялась в школе — знала бы.

— И ты туда же? — вздохнула Нина. — Мне комендант уже прочитал лекцию о вреде прогулов. Как будто у меня выбор есть.

— Вот и я думаю, что добровольно ты бы проклятия не пропустила. Совсем завал на работе?

— Типа того. Я поэтому и зашла. Вечером уеду на несколько дней по делам. Пожалуйста, веди себя хорошо.

— Ладно, — спокойно кивнула племянница. Не обрадовалась, не огорчилась, а просто приняла к сведению, из-за чего Нина почувствовала себя неловко.

В последнее время они сильно отдалились друг от друга. Раньше Алина бежала к тёте с любыми новостями: выиграла турнир по MtG, купила новый лак для ногтей, сдала курсовик, завалила зачёт или аж десять минут пообщалась наедине с мальчиком. Они обсуждали фильмы и книги, делились мыслями, гуляли по набережной или катались там же: Нина на велосипеде, Алина на роликах. Или наоборот. Велосипед был один на двоих, ролики тоже, так что иногда приходилось меняться.

А сейчас, когда они столько пережили вместе, переехали в другой мир, начали учиться в одной группе и выглядели ровесницами внешне, — общие темы для разговора вдруг парадоксальным образом испарились.

Нина стояла в дверях и мучительно придумывала, как разбить повисшее в комнате неловкое молчание.

Не придумывалось.

— У тебя случайно нет с собой подслушивающей булавки? — нарушила тишину Алина.

— Кто же такие вещи постоянно таскает! — искренне удивилась Нина.

— Ракун, например.

— Вот у него и спрашивай. Зачем тебе вообще эта штука?

— Лекции записывать. Удобно же! — Племянница растянула губы в широкой и насквозь фальшивой улыбке. Что бы она ни задумала, к учёбе это не относилось совершенно.

Но Нина всё-таки подыграла:

— Неудобно. Так ты хоть что-то слушаешь и запоминаешь, а если будешь надеяться на булавку, то и лекцию проспишь, и про запись потом забудешь.

— Лиза напомнит.

— То есть Лиза в курсе?

— Чего?

— Того, зачем тебе булавка.

Алина замерла с открытым ртом, так и не определившись, между «да» и «нет». Посмотрела угрюмо и резко встала из-за стола, чуть не сбив на пол книжки. Нина с удивлением обнаружила, что покосившаяся стопка состоит не из приключенческих романов, а из из учебников по истории, политологии и социологии. Разных. С закладками.

Вот это было куда неожиданнее, чем вопрос о прослушке.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— У меня всё отлично. — Алина спрятала руки за спиной, как будто они могли выдать правду. И стояла набычившись, готовая дать отпор, как только на неё начнут давить. В том, что начнут, она нисколько не сомневалась.

Нина молчала.

Разобраться в ситуации очень хотелось, но вытягивать информацию насильно не было никакого желания. Потому что тогда они поругаются. Непременно поругаются. А потом…

От мысли, что может случится потом, Нине стало плохо почти физически. Даже в глазах потемнело, пришлось сделать пару шагов к кровати. Так, на всякий случай.

Конечно, они не раз ругались. Любой разговор с Алиной выглядел как курение на бензоколонке. Случайная фраза, неверная интонация, косой взгляд — и взрыв! Скандал! Потом пара-тройка часов показательного молчания (иногда сопровождающегося убеганием из дома в ночь, но чаще племянница просто запиралась в своей комнате).

А потом кто-нибудь из них (обычно, конечно, Нина) шёл мириться. Без громких слов, без пафоса. Просто подходил и обнимал. И дальше, по негласному уговору, они обе делали вид, что ничего не произошло. А потом и вовсе забывали о размолвке.

Только вот в этот раз так запросто помириться не получится. Дело к вечеру. На закате лодка отправится в двадцать третий виток. И неизвестно, что будет дальше.

— Я попросила, чтоб тебе одобрили проход в управление. Так что можешь приходить в любое время, — мягко проговорила Нина.

— Да ладно? Вы наконец-то вспомнили о моём существовании?!

— Мы всегда о тебе помним. Я и Ракун. Помним и любим тебя. Очень.

— Та-а-ак… — задумчиво протянула Алина. — Теперь, кажется, ты должна мне что-то рассказать. Что стряслось?

Нина невольно улыбнулась.

Ну конечно, если она знает племянницу как облупленную, можно ожидать, что та за столько лет тоже успела изучить свою тётю. И тоже за неё волнуется, даже если обычно делает вид, что это не так.

— Всё нормально. Просто все эти взрывы, похороны и прочее… — Нина показательно развела руками. — Сразу дурацкие мысли в голову лезут. И работы много.

— И рабочих секретов, которые ты мне, конечно, не выдашь.

— Не имею права. Ты же понимаешь. — Нине нечего было стыдиться, но побороть себя она не смогла и смущённо уставилась на пол.

Сощурилась, пытаясь рассмотреть, что за странная штука торчит из-под кровати.

Осторожно коснулась её ногой.

Штука немедленно втянулась под кровать. А спустя пару секунд наружу выглянула любопытная рыжая морда.

— Это что?

— Не что, а кто. Цера. Он тут живёт. — Теперь настал черёд Алины смущённо опускать взгляд.

— И давно?

— Со дня второго взрыва. У него хозяин погиб и идти некуда было. Я хотела тебе сказать, но… в общем, так получилось…