— Тогда вами займётся милития.

Точнее, один конкретный милит, да и то бывший.

Собираясь к заговорщикам, Алина всё-таки написала ему записку и оставила в комнате. Если что-то случится, дверь взломают и всё выяснится. Главное, чтоб Лиза не забила тревогу раньше времени. Она обещала дотерпеть до полуночи, но мало ли что…

— Да, я был там незадолго до трагедии, — неохотно признал Энгус. — Проходил мимо. Как и ещё множество людей. Как и вы, полагаю.

— Я действительно проходила. А вот вы — нет. Вы стояли и смотрели на тот самый дом. А потом быстро ушли. Как раз перед взрывом.

— Но я не подходил к дому. Даже не приближался.

— Откуда мне знать, что вы не врёте?

— Вариант «поверить на слово» вас не устроит?

Алина с усмешкой пожала плечами. Серьёзный вроде бы человек, а такие глупости говорит!

— Тогда что вы от меня хотите, госпожа Эллерт? Денег? Это шантаж, да?

— Нет. Я хочу правды. Что вы делали на Прощальной перед взрывом? И что вы собираетесь делать прямо сейчас?

— Прямо сейчас… — Энгус бросил быстрый взгляд на часы. — Вы точно не хотите отложить наш разговор на некоторое время?

— Нет.

— В таком случае у меня остался только один вариант: предлагаю посмотреть на всё своими глазами. Прямо сейчас. И если после этого у вас останутся вопросы — я обещаю на них ответить. Согласны?

Алина коротко кивнула.

Запоздало подумала, что должна испугаться, но почему-то не смогла. Не дрожали руки, не слабели ноги, внутренности не скручивались в узел. Стоять под деревом в ожидании неизвестно чего было гораздо страшнее. А когда шаг в никуда уже сделан, остаётся только идти вперёд и не сворачивать с дороги. Даже если она ведёт в логово чудовища.

Особенно если она ведёт в логово чудовища!

Однокомнатная квартира на втором этаже на логово чудовища не походила. Скорей на жилище не слишком обеспеченного любителя минимализма. Добротный, хоть и давнишний, ремонт, гладкие однотонные стены, никаких картин, цветов, ковриков, шкафы только встроенные, из мебели — письменный стол и два стула.

На одном из них восседала давешняя дама в шляпке и перчатках. Выражение лица она сменить и не подумала, взирала на собравшихся крайне неприязненно. А при виде Энгуса и вовсе недовольно поджала губы. Не то злилась на него за опоздание, не то за приведённого на встречу постороннего человека.

А вот подозрительные студенты так и остались болтать возле подъезда. Тут чутьё Алину всё-таки обмануло.

Впрочем, тут и кроме них народу хватало.

В квартиру набилось двадцать человек. Алина методично пересчитала всех, попыталась запомнить каждого, но быстро убедилась, что это ей не под силу. Лица, имена и высказывания мешались в общую кучу и задерживаться в голове категорически не желали. Да, с булавкой получилось бы гораздо удобнее. Но что делать, раз не сложилось? Не стенографировать же все разговоры.

Поэтому девушка просто тихо сидела в углу (прямо на полу, как и большинство присутствующих) и слушала.

И чем дольше слушала, тем больше убеждалась, что никакими покушениями и взрывами в штабе заговорщиков не пахло. Кажется, гораздо чаще покушались на самих заговорщиков: попытки объяснить обывателям необходимость перемен с завидной регулярностью заканчивались дракой. История Фелтингеров явно не была уникальной, фингалами и разбитыми носами щеголяла примерно треть собравшихся.

Впрочем, революционный пыл это не охладило, говорили местные много и охотно.

Про важность просвещения. Про демонстрации. Про необходимость реорганизации правительства. Про свободу-равенство-братство. Про «нас опять побили». Про «сколько раз говорил не писать на стенах, а тем более — на окнах!». Про то, где взять деньги на листовки.

Скукотища!

— Денег я вам дам, — сказала дама в шляпке. — В пределах разумного, конечно, но дам. Скажите, сколько надо. А лучше напишите смету, чтоб я видела точно, что оплачиваю.

Судя по горящим взглядам заговорщиков, за лишнюю пару крон они благодетельницу готовы были на руках носить, причём в палантине. И по очереди веерами обмахивать, чтоб не потела в глухом платье.

Алине дама не нравилась. Слишком уж явно отличалась от остальных. Никакого азарта, ни малейшего желания изменить мир, только высокомерный взгляд на собравшихся и прилежно сложенные на коленях руки в тонких перчатках.

Фелтингеры ничего про неё не говорили, даже не упоминали.

Кто она? Как сюда попала? И почему так великодушно согласилась оплачивать расходы?

— Но мне понадобится от вас небольшая услуга, — в такт мыслям Алины произнесла женщина.

А вот это уже интересно!

— Какая именно? — насторожился Энгус. — Сразу предупреждаю: я не согласен участвовать в противоправных действиях, и ребятам не позволю. Я несу за них ответственность!

— Не волнуйтесь, господин Зукно-Вейтерлойн. Всё останется в рамках закона. Просто мне нужна помощь в одном костюмированном мероприятии. Для массовки. Трёх-четырёх юношей будет вполне достаточно. Желательно, высоких и крепких.

Энгус заметно расслабился. Остальные заговорщики, как по команде, выпрямились, расправили плечи и попытались казаться чуть менее тощими и сутулыми, чем было на самом деле. Дама скользнула по ним взглядом и недовольно поморщилась.

— А где близнецы, которые в прошлый раз приходили? — вспомнила девушка в толстых очках, до этого тихо сидевшая в углу неподалёку от Алины. — Они выглядели достаточно сильными.

— Что за близнецы? — заинтересовалась спонсор местного подполья.

— Да были тут одни… — пояснил Энгус. — Крепкие ребята. Но не думаю, что они вернутся. Не из тех, кто всей душой радеют за наше дело. Просто любопытствующие.

— Если вернутся, направьте их ко мне. Или подыщите кого-нибудь ещё. Буду очень вам благодарна. — Дама расщедрилась на улыбку. Впрочем, не слишком приятную. — На этом я вас, пожалуй, покину. До скорой встречи. И жду от вас список расходов.

Список сочиняли почти час, до хрипоты споря о ценах на типографские услуги, краску и лекарства. Алина откровенно скучала, думая о своём, поэтому прослушала, кого именно собираются лечить заговорщики: себя от последствий очередной драки, или неимущих от какой-нибудь цинги. Последнее принесло бы больше пользы для общества, но речь, похоже, шла всё-таки о первом.

Наконец, Энгус объявил перекур и половина собравшихся нестройной колонной потянулась на кухню, дымить в открытое окно. Остальные, не сговариваясь, расчехлили принесённые с собой бутерброды, пакеты с печеньем, термосы и домашние пироги. Видимо, это было что-то вроде местной традиции.

Алина голодными глазами смотрела на стол, ломящийся от еды, и глотала слюни. Её никто на импровизированный фуршет не приглашал, я подходить самой было неловко.