Дженнифер никогда не касалась огня. Этого ей и не было нужно. Жертвы ее родственника восемь поколений назад оказалось достаточно, чтобы его потомки с рождения могли использовать некромантию, лишь приумножая ее силы. Даже сейчас изумрудное пламя словно ласковый кот, крутилось вокруг ее раскрытой ладони, принимая цвет мяты, но не прикасалось к ней. Она ловко управляла им, не прилагая никаких усилий.

- Обычно клирики обучают новичков в Академии Мармиати-Ай, - Джен спускалась вниз по лестнице, ведя рукой вдоль нефритового огня. - Основа всему - умение пробуждать скверну собственными руками. Именно она возвращает снова к жизни. - инфанта остановилась и повернулась к Арнлейву. - Чем же ты пожертвовал ради этого дара? И зачем тебе нужна была эта жертва?

- Ничем, - словно невзначай бросил Арнлейв, Джен показалось, что его глаза стали чуть темнее, несмотря на свет от пламени.

Они еще несколько минут сверлили друг друга взглядом, Дженнифер все еще ждала честного ответа, а Арнлейв смотрел на нее с вызовом, словно проверяя ее на прочность.

- Очень смешно. Значит, скверна не поразила твое лицо или ладони. Повезло, если не придется до конца жизни прятать это уродство, - скрестила руки на груди инфанта и оглядела своего ученика в поисках ожогов. - Так что же?

В ответ на это Арнлейв усмехнулся и протянул руку к зеленому огню, которое тут же дернулось ему навстречу. Чем ближе языки пламени были к его руке, тем темнее и яростнее становилась скверна, разлетаясь на мелкие искры вокруг. Таким красивым и одновременно пугающим оживляющее пламя Дженнифер не видела никогда. Несмотря на то, что оно с трудом слушалось Эгго, инфанта сделала шаг назад, пытаясь понять, что он ей хочет показать. Когда же пламя, наконец, коснулось ладони Арнлейва, Джен вздрогнула, словно почувствовав всю боль, которую оно может причинить. Даже она со всей своей силой боялась этого.

Арнлейв с довольной улыбкой протянул ей ладонь, инфанта, немного помешкав, осторожно подошла к нему и взяла ее в свои руки. Ни следа. Скверна не оставила на нем ожогов. От страха и трепета младшая Эфрейн задержала дыхание. Этого просто не могло быть, одного прикосновения хватит, чтобы навсегда оставить уродливое пятно на теле.

- Ты один из тех, кто владеет эфирным барьером? Как Леди Тали? - Дженнифер не верила ни единому слову, поэтому не спешила доверять его фокусам, тут же принявшись искать логическое объяснение этому.

- Хранитель Эстера? - довольную улыбку Арнлейва исказило презрение, инфанта уже не раз замечала, что Арнлейв недолюбливал этот город и его правителей. - Нет. Но можешь проверить лично.

Дженнифер замерла от неожиданного предложения, ни один живой человек не согласится на подобное, а некроманты и вовсе не используют скверну ради забавы. Но отчего-то, глядя в его глаза, она готова была нарушить все запреты и моральные устои.

- Ну же... - невзначай бросил он.

Некромантка вдруг зажгла зеленый огонь в руке, который тут же прошел сквозь его ладонь. Хватило бы и легкого прикосновения скверны, но Джен, не отводя глаз, продолжала «прожигать» его кисть.

- Осторожнее, я могу подумать, что вы решили напасть на посла Амхельна, - рассмеялся Арнлейв, которого позабавило внезапное помутнение своей учительницы.

Джен, словно это ее только что ошпарили скверной, дернулась назад и отпустила его.

- Ничего не понимаю... - произнесла она и, убедившись, что на Арнлейве не осталось ожогов, опустила свои руки, словно сдавшись.

Ее семья - сильнейшие некроманты не только в Мармиати-Ай, но и на всем Вусмиоре. Джен с детства воспринимала это как данность, как то, что солнце встает на востоке, а садится на западе. Но даже для них воскрешающее пламя было опасно. И никогда прежде она не слышала о тех, на кого оно не действует.

- Я тоже, - Арнлейв впервые открыто улыбнулся, скорее снисходительно, чем дружелюбно, когда заметил растерянность на ее лице. - Возможно, кто-то из моих предков был некромантом. Поэтому твой отец так любезно откликнулся на мою просьбу с обучением и обещал помочь разобраться с родословной.

- Эгго, Эгго, нет, не помню никого с такой фамилией, - недоумевала Джен, перебирая в голове летописи некромантов с уроков истории. - Но, если скверна у тебя в крови, почему бы сразу не поступить в Академию?

- Увы, у меня на это совсем нет времени. К счастью, Амхельн заинтересован в союзе с вами, и мне удается иногда совмещать личные интересы с государственными...

Арнлейв осекся, заметив, как инфанта изменилась в лице. Стоило ей только подумать, что он не так плох, как показался в первый раз, как всплыли все обстоятельства, которые и свели их здесь. «Личные и государственные интересы» - она слышала это слишком часто от отца и брата по отношению к ее замужеству. И Джен уже тошнило от одного только этого упоминания.

- Я сказал что-то не то? - спросил Арнлейв, с толикой беспокойства разглядывая еще больше помрачневшее лицо Дженнифер.

Инфанта тут же поймала себя на мысли, что даже Эгго ее мнение волнует больше, чем собственного отца.

- Нет, все в порядке, - помотала некромантка головой, стараясь выветрить из головы все, что здесь произошло. - Значит с теорией ты знаком хорошо, и даже имеешь свое не очень популярное мнение. Огонь тебе еще не подчиняется, ты чувствуешь его, но не умеешь управлять им. Интересно будет посмотреть на тебя на кладбище. Ты еще не тренировался там?

- Нет, ни разу. Но звучит довольно зловеще. Мы же не пойдем туда ночью? - осторожно спросил Арнлейв.

- Неужели вам страшно, сеньор Эгго? - улыбнулась Джен, поднимаясь по лестнице к выходу из чертога, устремив свой взгляд на гроб, стоявший на вершине. - Адепт Тьмы, который боится темноты? Ни за что не поверю...

- Со скверной ты мне тоже не верила, - ехидно ответил Арнлейв. - Прежде всего, я -человек, Дженнифер, такой же, как и ты.

Инфанта хотела возразить, что между ними нет ничего общего, ведь он - эфирист, а она -некромантка, но скверна была в крови у обоих. Джен промолчала и застыла возле выхода, еще раз взглянув наверх, что-то прошептав.

- Возможно, я покажусь, бестактным, но чей это гроб? - наконец, не выдержал Арнлейв.

- Покажешься. Но делаешь это слишком вежливо, чтобы отказать, - выдохнула младшая Эфрейн, медленно шагая по пещере к выходу, и уже на выходе добавила. - Это мама. Папа не хотел, чтобы кто-то использовал ее как зомби.

Дженнифер замолчала, воспоминания один за другим нахлынули на нее. Беренгар никогда не был хорошим отцом, но после смерти жены стал просто тираном. И особенно часто на себе это испытывала Дженнифер, которую за малейшую провинность запирали в чертоге Смерти.

На обратном пути до замка обоим было о чем подумать, инфанта пыталась разгадать ребус, который загадал ей Арнлейв Эгго - почему на него не действовала скверна, и откуда она у него в крови. Джен все-таки не верила в его фокусы. Сам же амхельнский гость о чем-то таинственно молчал, но ей казалось, что она видит, как крутятся «шестеренки» в его голове.