Мы задули свечи и побросали все предметы с пентаграммы обратно в кожаную сумку.

Меня снедало желание схватить книгу заклинаний и спрятать под пальто, но я сдержалась.

Максин повела нас к выходу из парка, и мы вновь последовали за ней гуськом, но уже с трудом держась на ногах.

В небе ярко светила полная луна, глядя на нас с вышины.

Отчаяние придавало мне смелости. Я не забыла о своей миссии.

Поступок был глупым и опрометчивым, но по крайней мере на этот риск я решила пойти сама.

Голова гудела, кровь пропиталась алтарным вином, но я вдохнула полной грудью, набираясь смелости, и сошла с тропинки. Оторвалась от шумной девчоночьей стаи и ускользнула незамеченной.

Не прошла я и двух шагов, как за деревьями послышался свист.

Свистящая мелодия мягко плыла сквозь лесную тьму, и я замерла на секунду, чтобы прислушаться к ней и убедиться в том, что мне это не почудилось.

Звук раздавался по левую руку от меня, где-то впереди, и бойкий, навязчивый мотив напоминал мне игру на скрипке нашего соседа снизу, мистера О’Салливана. В многоквартирном доме были такие тонкие полы и стены, что мы слышали буквально все. Меня сильно раздражало, что мистер О’Салливан практиковался поздно вечером и виски сильно портило его игру, но теперь я даже почти скучала по ней.

Свист завлек меня глубже в лес, словно притягивая к себе. Не знаю, что сейчас пульсировало в моей крови – вино или магия, но это странное ощущение придавало мне решимости, и я чувствовала себя готовой ко всему.

Под моими ботинками хрустнули ветки, и свист оборвался.

– Кто здесь? – надрывно прошептала я.

Ответом мне послужил шум шагов, намного более тяжелых, чем мои.

Сердце бешено колотилось в груди, но больше от нетерпеливого ожидания, чем от страха.

– Эй? – позвала я, но никто не откликнулся.

– Déanann máthair dúinn ár, – заплетающимся языком пробормотала я, даже не уверенная в том, что правильно воспроизвела слова заклинания.

Ничего не произошло.

В лесу стояла кромешная тьма. Кроны деревьев не пропускали лунный свет, и казалось, будто это совершенно другой мир – не тот, в котором мы были на мерцающей серебром поляне.

Неизвестный просвистел одну низкую ноту, но сложно было понять, близко он или далеко.

Я выругалась и сосредоточилась на трепете в моей груди. И снова попыталась наколдовать свет:

– Déanann máthair dúinn ár.

Между большим и указательным пальцами вспыхнула ослепительная белая сфера, но тут же померкла. Если честно, меня удивило, что заклинание сработало. Я совсем этого не ожидала.

Свист и хруст подлеска оборвался.

Я подняла взгляд и сморгнула пятна перед глазами.

Низкий голос расколол тишину:

– Привет, Фрэнсис.

Я невольно ахнула и вскрикнула. Отшатнулась и больно ударилась лодыжкой о камень. Боль пронзила ногу. Я снова выругалась и заставила себя выпрямиться.

Среди деревьев стоял молодой парень, примерно мой ровесник и до боли знакомый. Крепко сбитый, с широкими плечами и крупными мышцами. Светло-каштановые кудри обрамляли голову, а под глазами лежали темно-фиолетовые тени, заметные даже в полумраке лесной чащи.

Это он, он, он, эхом разносилось в моем сознании.

Он отступил на пару шагов, подняв ладони перед собой, и произнес с сильным певучим ирландским акцентом:

– Извини, не хотел тебя напугать.

– Я не испугалась.

Он приподнял фонарь, чтобы осветить свое лицо. Твердую челюсть, как у греческой статуи, и орлиный нос, который наверняка не раз пытались сломать. Признаться, меня и саму подмывало ему врезать после того, как он едва не довел меня до сердечного приступа.

Это он.

Он ухмыльнулся.

– Хорошо. Извини, просто иначе нам с тобой не поговорить.

Жизнь научила меня не доверять шарлатанам и парням, которые ухмыляются без причины.

Он шагнул вперед. А я – назад. Он вытянул руку. Тогда я подошла ее пожать. Привыкла вести себя вежливо. Рука оказалась неожиданно теплой и твердой.

– Я Финн Д’Арси, – представился он, улыбаясь одним уголком губ.

– Мы уже встречались, – ответила я, констатируя факт.

Он кивнул.

– Ага. Интересно было, вспомнишь ты или нет.

– Ты приходил к нам в квартиру, – растерянно произнесла я. – А теперь ты здесь… Почему?

– Мы с Уильямом работали вместе, – сказал он, будто это что-то объясняло.

– Я помню. Ты однажды привел его домой пьяным.

– Уильям не всегда знал, когда остановиться.

Я сделала глубокий вдох.

– Да, понимаю. Это ты подкладывал мне записки?

– Ага.

Он провел ладонью по непослушным кудрям и опустил взгляд на темный лесной ковер.

– Ты меня извини. Просто понимаешь, такого, как я, ни за что не пустили бы в эту твою престижную академию.

Либо он пытался меня поддразнить, либо так казалось из-за его мелодичного акцента.

– Как же ты в нее проникал?

– Пробирался как вор. Взламывал замки. Все гениальное просто.

Моя растерянность уступила место раздражению.

– Почему бы не встретиться со мной у меня в комнате? Зачем тащиться в парк?

– Не хотел случайно столкнуться с твоими соседками. Извини.

– Но… К чему это все? Все эти записки?

Финн сунул руки в карманы своих грубых рабочих штанов, принимая самый беззаботный вид.

– Где-то месяц назад ты забрела ко мне в голову в окровавленной белой блузке и ножницами в руке. Я узнал тебя, вспомнил по той ночи прошлой зимой. И подумал, что тебе может пригодиться моя помощь.

Я не удержалась и шагнула ближе.

– Ты тоже видел эти сны?

– Я странник.

– И мне должно быть ясно, что это значит?

Ветер усилился, поднимая осенние листья, и моя юбка запуталась между ногами.

– Иными словами, siúlóir[4]. Я странствую по чужим снам.

– Снам?

Казалось бы, после всех открытий этого месяца не следовало удивляться тому, что кто-то может проникнуть мне в голову.

– Мы с Уильямом были друзьями, и мне жаль, что я не сумел его спасти, – добавил Финн.