– Значит, мне надо быть дома и лежать? – спросила я, поставила ногу на лесенку и слезла со стола.

– Да. Пейте побольше жидкости, полощите горло теплой соленой водой. Это должно вам помочь.

С облегчением услышав от доктора, что ничего серьезного у меня нет, но все-таки чувствуя себя паршиво, словно на меня взвалили мешок с мокрым песком, я поехала домой.

Увы, через несколько дней мне не стало легче. Простуда спустилась мне в грудь. Я кашляла так сильно, что трещали ребра. Пришлось снова ехать к доктору.

– Нет, – сказал доктор Уэлдон, осматривая меня. – С ребрами все в порядке. Вероятно, вы потянули мышцы. – Он попросил меня повернуться боком и поднять рубашку, чтобы он мог прослушать мои легкие. – Дышите глубже. Так. Очень хорошо. – Он переставлял стетоскоп на моей спине с места на место. – Дышите глубже.

Не так-то просто было дышать и не кашлять.

– Я определенно слышу тут хрипы. Теперь давайте послушаем вашего малыша. – Он слегка наклонился и прижал стетоскоп к моему животу. – Очень хорошо. Все нормально. – Вынув из ушей наконечники-оливы, он повесил стетоскоп на шею. – Можете теперь опустить рубашку.

Доктор Уэлдон вернулся за свой стол и заглянул в мою карточку.

– Вы курите, мисс Кармайкл?

– Больше нет, – ответила я. – Бросила год назад.

– Молодчина.

Он записал это в карточку, затем повернулся ко мне вместе с креслом.

– Я понимаю, что это неприятно, – сказал он, – но такие вещи обычно проходят через неделю-другую. Я могу прописать сальбутамол – аналог вентолина. Он может вам помочь. Его безопасно принимать беременным, но помогает он только половине больных с такими симптомами, как у вас. Давайте попробуем.

Я задумалась.

– Если мне все равно станет лучше само собой, тогда я не буду ничего принимать.

Он кивнул.

– Тогда вам придется немного потерпеть.

– Я могу терпеть, – заверила я его. – Лишь бы ребенку было хорошо.

– За него не волнуйтесь. Только старайтесь нормально питаться и много пить.

Я направилась к сумочке, лежавшей на стуле.

– А как насчет работы? Можно мне вернуться?

– Как хотите. Вы не заразная, если вас это беспокоит.

– Да, беспокоит, но я рада услышать, что все о’кей. Спасибо. – Я вышла на улицу и остановила такси.

* * *

Доктор Уэлдон был прав. Примерно через неделю мой кашель прошел, и я смогла выйти на работу.

Однако болезнь лишила меня энергии. Я не могла подниматься по лестнице в свою квартиру одним махом. Теперь я останавливалась, чтобы перевести дух. Я предположила, что виной тут моя беременность и прибавившийся вес. Во время болезни и после нее я почти не делала упражнения и теперь решила, как только почувствую себя лучше, записаться на аэробику для беременных.

* * *

Через несколько дней я проснулась среди ночи, потому что мне было трудно дышать.

Может, это нормально? – подумала я, подкладывая повыше подушки. Может, просто ребенок упирается в мои легкие?

Я ухитрилась заснуть, но, когда проснулась на следующее утро, усталость давила на меня еще сильнее, чем накануне. Я уставала, даже когда одевалась. Мне пришлось сесть на край кровати и сидеть несколько минут, приходя в себя.

Когда я приехала на работу и подошла к своему столу, я заметила, что мои ноги и щиколотки опухли сильнее обычного. При беременности это было не редкость, и я не слишком беспокоилась. В приемную вышла Аида и сообщила мне о клиенте, который придет в это утро, чтобы что-то там подписать, и будет спешить.

– У тебя чуточку серое лицо, – сказала она.

– Я чувствую себя неважно, – ответила я. – Вы не представляете, как я устала. Вы тоже уставали, когда были беременной?

– О да, – ответила она. – Помнится, я спала днем часами.

Ее уверенность меня успокоила, и я старалась изо всех сил сделать побольше. Закончила все дела, порученные мне. Как потом оказалось, это было хорошо, потому что ночью случилось нечто неожиданное.

Тогда я не знала, что это был мой последний день в фирме «Перкинс и Макфи». Больше я не возвращалась в то здание.

Где-то после полуночи, когда я спала, подложив под спину гору подушек, мне приснился отец, которого я не видела почти двадцать лет. Он обнял меня так крепко, что я не могла дышать. Моя грудная клетка сдавливала легкие. Я просила отца отпустить меня, но он не слушал.

Я проснулась, с трудом, мучительно медленно втягивая воздух в легкие. У меня кружилась голова и бешено билось в панике сердце. Из моей груди снова вырывался свист. Неужели у меня пневмония?

Была глубокая ночь, и я не могла позвонить своему доктору, так что вместо этого я вызвала такси и ухитрилась натянуть на себя майку и тренировочные штаны большого размера. Кое-как самостоятельно спустилась вниз по лестнице.

– Пожалуйста. Отвезите меня в больницу, – сказала я таксисту, садясь в машину.

Он поглядел на мой живот.

– Господи Иисусе, Мария и Иосиф! Ты что, рожать собралась?

– Надеюсь, что нет, у меня только шесть месяцев. – По-прежнему еле дыша, я поднесла руки к лицу и посмотрела на кончики пальцев – их словно кололи мелкими иголками. – Везите меня скорее! – Я боялась потерять сознание.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что мне надо было вызвать «Скорую». Но это было не первое неудачное решение, какое я сделала в своей жизни.

Таксист нажал на газ и помчался по ночным улицам, делая повороты на бешеной скорости. Я изо всех сил вцепилась в сиденье, чтобы меня не швыряло. На моем лице выступил пот.

Мы въехали на больничную парковку; он подвез меня к самому входу в здание.

– Двенадцать долларов, – сказал он, повернувшись ко мне.

С трудом хватая ртом воздух, я раскрыла кошелек и дала ему двадцать.

– Сдачи не надо. – Я больше не могла ждать.

Я вылезла из такси и вошла в больничный корпус, но успела дойти только до справочного окошка. Вокруг меня все закружилось и заволоклось белым туманом.

Потом мои колени подогнулись, и я упала на пол.

* * *

Не знаю, долго ли я лежала без сознания, но помню, как моя мать шла ко мне по пушистому облаку, которое окутало меня возле справочного окошка. Нет, не родная мать. Навстречу мне шла моя приемная мама. Она протягивала ко мне руки и улыбалась.

Потом я плавала по воздуху в приемном покое, испытывая жалость ко всем больным и получившим травмы людям, которым приходилось ждать врача, тогда как меня подняли на каталку и повезли в травматологический кабинет.