– Мои родные?

Я покачала головой:

– Тут нет никого, но на восточном побережье у меня живет сестра.

– Вы уже позвонили ей?

– Еще нет. – Мне было стыдно признаться, что она не отвечала на мои звонки, потому что застала меня в прошлом году в лифте с ее бывшим женихом.

Когда доктор Миллс ушла, я понадеялась, что, может, Дайана все-таки выслушает мое голосовое сообщение.

Нет ничего лучше, чем горячий душ после пятничного занятия йогой – великолепно снимает дневной стресс.

Днем в мой офис пришла клиентка и рыдала целый час. Она пришла ко мне, потому что по несправедливому решению суда у нее отобрали детей. Муж – который нередко бил ее – заявил, что раз она лечилась в психиатрической больнице (она действительно легла туда, чтобы подлечить нервы и пережить крах ее семейной жизни), то она эмоционально неустойчивая и поэтому неспособна заботиться о детях. Ее адвокат был плохо подготовлен, он даже не знал, что половина информации, представленной более агрессивным адвокатом мужа клиентки, была ложью.

По словам клиентки, ее муж в свое время даже не хотел детей. И теперь он просто искал способ уклониться от выплаты «детских денег» и по-прежнему получать за иждивенцев от государства поддержку и налоговые скидки.

Я согласилась помочь ей и тут же стала обдумывать, каким образом можно будет опротестовать судебное решение.

Выйдя из душа в студии йоги, я обернулась полотенцем и прошла к своему шкафчику. Достала свою спортивную сумку и, прежде чем одеться, решила проверить телефон.

Я села на деревянную скамью и провела пальцем по экрану. Там было несколько писем с работы – ничего срочного – и письмо от матери; она сообщала, что они с отцом приедут ко мне примерно через час. Они направлялись через Бостон в Бар-Харбор, где проведут следующую неделю в нашем доме.

Я быстро ответила ей – спросила, есть ли у нее по-прежнему ключ от моего дома, а если есть, то в холодильнике они найдут что поесть.

Потом проверила голосовую почту и была удивлена, обнаружив сообщение из Лос-Анджелеса. Телефонный номер был мне незнаком. Я нажала на клавишу:

– Привет, Дайана. Это Надия…

У меня все перевернулось внутри.

Я торопливо нажала на кнопку отмены и сунула телефон в сумку, решив, что послушаю потом, когда оденусь.

* * *

Я вышла из студии йоги и поехала домой. Мне не хотелось даже думать о Надии и ее сообщении. Даже при звуке ее голоса – так похожего на мой – у меня напрягались все мышцы. Впору хоть снова идти на йогу.

Я не знала, что ей от меня нужно. Может, она просто позвонила мне, чтобы сообщить о своей счастливой беременности. Или, может, уже растранжирила все деньги Рика и теперь ей грозил финансовый кризис.

Впрочем, я решила не гадать попусту, а выслушать сообщение сестры, как только вернусь домой и поужинаю.

Я приехала в начале девятого. Возле дома стояла машина родителей, в окнах горели огни.

– С приездом, – сказала я маме, когда вошла в прихожую. – Я соскучилась по вам. – Мы обнялись.

– Я тоже соскучилась.

Из гостиной вышел папа.

– Эй, дочка. – Он чмокнул меня в щеку. – Как твоя новая практика?

– Растет, – ответила я, кладя сумочку и ключи на столик возле лестницы. – Медленно, но верно. – Я с удовольствием втянула носом воздух. – Чем так вкусно пахнет?

– В духовке готовится чили, – ответила мама.

Я улыбнулась ей.

– Как я люблю, когда вы приезжаете.

Мы пошли на кухню, и я выбросила из головы голосовое сообщение Надии.

* * *

– Ты шутишь? – воскликнула мама, когда мы сели за стол и приготовились ужинать. – Неужели она беременная?

Папа удивленно поднял брови, передавая мне салатницу.

– Нет, не шучу, – ответила я. – Бекки видела сообщение об этом в Фейсбуке у Надии и позвонила мне.

– Ты уверена, что это ребенок Рика?

– Думаю, что да, потому что он заплатил ей пятьдесят тысяч долларов, чтобы она оставила его в покое.

Мама недовольно нахмурилась, а папа покачал головой.

– Ты счастливо отделалась, – сказал он мне. – Тебе будет лучше без него. Ты должна благодарить Надию за это.

Я скептически фыркнула.

– Что ж, интересная точка зрения. – Я положила себе салат и зачерпнула ложкой чили.

Мама с папой переглянулись.

– Ты давно не говорила с Надией? – осторожно поинтересовался папа.

– Много месяцев, – ответила я, – но голосовое сообщение пришло сегодня.

Мама положила себе на тарелку листья латука.

– И что она говорит?

– Пока не знаю. Я еще не слушала. Размышляла над другими вопросами.

Мама положила вилку на стол.

– Дорогая моя, твои мысли никуда от тебя не денутся, а вот такое промедление меня убивает. Не сиди, ступай и послушай.

Я встретилась с ней взглядом.

– Разве у нас уже не действует ироническое правило насчет мобильных телефонов за обеденным столом?

– Ох, да ради бога! – улыбнулась она. – Выйди в прихожую и послушай.

Я весело засмеялась и встала со стула. Вынула телефон из сумки, набрала код.

Первое, что я заметила, – голос у Надии был какой-то слабый, усталый, и я подумала, не заболела ли она. Потом, когда она стала объяснять причину своего звонка, у меня краска схлынула с лица.

Я повернулась к родителям; они сидели и смотрели на меня. А я не могла говорить, только стояла, онемев от ужаса, и слушала голос моей сестры.

Положив телефон на полированный столик из красного дерева, я нажала на кнопку громкой связи и прибавила звук, чтобы слышали мы все. Как только Надия заговорила, я рухнула на стул и прижала ладонь ко рту.

«Привет, Дайана, – сказала она. – Это Надия. Я понимаю, что мы давно не общались, но у меня случилась беда, и мне больше некому позвонить. – Она помолчала. – Я заболела несколько недель назад – просто обычным гриппом, как мне казалось, – но это оказался какой-то злой вирус, который поражает сердце. Моя болезнь называется миокардит; если хочешь, посмотри. Сейчас я в больнице, и мне сообщили, что мое сердце функционирует только на двадцать пять процентов. Им пришлось вчера делать мне массаж сердца, чтобы вернуть к жизни. Так что я не в лучшей форме. Доктор сказал, что мне нужна пересадка сердца, но это дело долгое и…».

Тут сообщение оборвалось, и мама с папой воскликнули:

– Господи! Пересадка сердца! Почему сообщение оборвалось? Ты можешь сделать, чтобы мы слушали дальше?