великой скромностью и простотой, как бедная маленькая пастушка; и он слышал, как она произнесла следующие слова таким образом: "Светлейший господин Дофин, я пришла и послана Богом, чтобы оказать помощь вам и королевству"[238].

Действительно ли Дофин хотел получить эту помощь, вопрос спорный. Его положение весной 1429 года было совсем не таким бедственным, как утверждали сторонники Жанны д'Арк. Большая часть южной Франции все еще находилась в его руках; перемирие с герцогством и графством Бургундия держалось и открывало перспективу к заключению мира путем переговоров. Ни одна из заявленных целей Жанна не стояла на первом месте: потеря Орлеана стала бы серьезным ударом, но не катастрофой, а коронация в Реймсе, была хотя и желательна, но не обязательна. Однако по своему темпераменту Карл тяготел к тем, кто говорил, что может предсказывать будущее. Старшие духовные лица уже имели повод упрекнуть его в том, что он полагается на астрологию, а несколькими годами ранее он принял некоего Жана де Гонда, который предсказал ему рождение наследника и изгнание англичан[239].

Дофин не был дураком. Прекрасно понимая, что Жанна д'Арк может помочь или, наоборот, опозорить его дело, он подверг ее испытанию. Ее девственность была крайне важна: она приравнивала ее к святым и давала ей моральный авторитет, которого не имели замужние дочери Евы. Жанна намеренно привлекала к себе внимание, называя себя La Pucelle, служанка или девственница, возможно, в первую очередь потому, что это прямо указывало на нее как на девственницу из пророчества, хотя это также утверждало ее женственность в контрасте с ее мужской одеждой и мужской ролью, к которой она стремилась. Физический осмотр, проведенный Иоландой Арагонской и ее фрейлинами, доказал, что Жанна действительно была девственницей, а позже свидетельница на суде по оправданию Жанны утверждала, что у нее никогда не было менструации[240].

Труднее было доказать ортодоксальность Жанны, особенно учитывая ее мужскую одежду и приверженность противоречивому культу имени Иисуса, адепты которого верил в чудодейственную силу многократных упоминаний имени Христа который был одобрен антипапой[241]. В течение нескольких недель Жанну допрашивали несколько раз, как в Шиноне клирики члены Совета Дофина, так и в Пуатье бывшие студенты и преподаватели теологии Парижского Университета, бежавшие после бургиньонского переворота 1418 года. Не существует никаких записей о формальном рассмотрении доктрины, но обе группы "теологов" имели веские политические причины для одобрения взглядов Жанны. Документ, якобы обобщающий их выводы, был распространен Дофином в пропагандистских целях, но он был весьма осторожен в своем одобрении. В нем не было упоминания о ее голосах. В нем подтверждалось, что "в ней нет зла, только доброта, смирение, девственность, преданность, честность и простота", и предлагалось, что "в свете ее постоянства и настойчивости в своей цели, а также ее настойчивых просьб отправиться в Орлеан, чтобы явить там знак божественной помощи", ей следует разрешить это сделать. Другими словами, если Жанна успешно снимет осаду с Орлеана, то ее миссия явно является боговдохновенной: особенно удобный вывод, если, как кажется вероятным, документ был составлен уже после произошедших события[242].

Прибытие Жанны в Шинон было как нельзя более кстати для придворной группировки во главе с Иоландой Арагонской и двумя ее сыновьями, которая выступала против любых соглашений с герцогом Бургундским и хотела решительных военных действий. Сторонники примирения с Бургундией, возглавляемые Жоржем де ла Тремуем и Рено де Шартром, архиепископом Реймса, находились на подъеме и только что начали попытки оторвать герцога от его союза с англичанами. Потон де Сентрай во главе делегации, включавшей представителей города Орлеана, обратился к герцогу с предложением: если осада будет снята, они передадут город в его руки и позволят ему назначить губернатора. Таким образом, фактический контроль будет принадлежать ему, но городские доходы будут делиться поровну между Карлом Орлеанским и Генрихом VI. Стремясь к приобретению новых земель, герцог Бургундский согласилась, но Бедфорд отказался от такого подарка, настаивая на том, что по договору в Труа все завоевания должны были стать землями короны. В ответ Филипп Бургундский отозвала свои войска из осады[243].

Осторожный до последнего, Дофин ждал, когда переговоры провалятся и Филипп отведет свои войска, прежде чем двинуться на Орлеан[244].

Глава восьмая.

Осада Орлеана

В последнюю неделю апреля 1429 года Жанна д'Арк отправилась из Блуа во главе вооруженного конвоя из нескольких тысяч человек, сопровождавших повозки, груженные припасами для спасения Орлеана. Это должно было быть необычное зрелище, рассчитанное на то, чтобы воодушевить ее собственные войска и навести ужас на англичан. Перед колонной шла группа священников под штандартом с изображением распятого Христа, который был специально изготовлен для них по указанию Жанна: идя, они пели великое воззвание к Святому Духу IX века Veni creator spiritus, гимн, который обычно ассоциировался с коронацией Пап и королей. На недавней памяти только Генрих V, который также верил, что Бог на его стороне, отводил духовенству столь заметную роль в своих военных кампаниях[245].

Позади них в повозке ехала сама Дева. Невысокая, женственная, с волосами, уложенными в не характерную для женщин прическу под горшок (pudding-bowl), которую предпочитали дворяне того времени, она была одета в пластинчатые доспехи, изготовленные для нее в Туре по приказу Дофина за 100 т.л. (5.833 ф.с.). Жанна держала в руке свой белый штандарт, на котором, как повелели ее голоса, был изображен Христос на Страшном суде, с державой мира в одной руке, а другой благословляющий геральдическую лилию Франции, поднесенную ему с обеих сторон ангелами, и украшенный священным именем Иисус Мария[246].

Дева была опоясана мечом деда Карла Великого, который, как ей сказали голоса, хранился за алтарем часовни в Сент-Катрин-де-Фьербуа. Часовня была основана Карлом Мартелом в знак благодарности за победу над мусульманами в битве при Туре в 732 году и стала популярным местом паломничества, особенно для раненых солдат. Жанна, движимая преданностью Святой Екатерине, посетила эту часовню по пути в Шинон в феврале 1429 года, выслушав мессу и остановившись в госпитале или богадельне для паломников, построенной в 1400 году маршалом Бусико, который попал в плен при Азенкуре и умер в Англии в 1421 году. Тогда она не упоминала о мече, но, получив от Дофина одобрение своей миссии, послала священникам часовни весточку о том, где его можно найти, и попросила отдать его ей.

Неизвестно, знали ли монахи легенду, о том что Карл Мартел также пожертвовал часовне свой меч, но последовательность событий, а также странный выбор Жанной оруженосца в качестве посыльного и тот факт, что ей пришлось описать меч с пятью выгравированными крестами, чтобы его можно было опознать, наводят на мысль, что его чудесное обретение было скорее связано с человеческим вмешательством, чем с