на такое заявление, сказав дяде Жанны, что он должен отвезти ее домой и выпороть. Тем не менее, и в Домреми, и в Вокулере она поразила окружающих своим чувством миссии. "Разве вы не слышали это пророчество, — спрашивала она, — что Франция будет разрушена женщиной, а восстановлена девственницей с Лотарингской границы?"[230] Это пророчество было позже идентифицировано свидетелями на суде по делу об оправдании как сделанное женщиной-отшельницей из Авиньона Марией Робине, история которой очень похожа на историю Жанны. В 1398 году Марии было видение, в котором голос велел ей отправиться к королю Франции и рассказать ему, как покончить с расколом в церкви. При дворе Карла VI она в присутствии магистра Жана Эро, будущего профессора теологии, описала свои видения о запустении королевства и бедствиях, которые ему предстоит пережить:

В частности, она увидела множество доспехов, которые были ей подарены; она ужаснулась этому, боясь, что ее заставят принять эти доспехи; затем ей было сказано, чтобы она не боялась, что ей не придется носить это оружие, но что после нее придет Святая, которая будет носить это оружие и избавит королевство Франция от врага[231].

Позже Эро был убежден, что Жанна д'Арк действительно была той самой Святой, или Девой, приход которой предсказала Мария Робине.

Феномен женщины-провидицы и пророчицы возник в мире, где женщинам было отказано в официальной роли в церковной иерархии. Авиньонское пленение Пап (1309–1377) и Великий западный раскол (1378–1417) привели к экспоненциальному росту их числа, поскольку многие благочестивые женщины, глубоко уязвленные хаосом и коррупцией в сердце Церкви, стремились к прямым отношениям с Богом и реформам. Самыми известными из них были Бригитта Шведская (1303–1373) и Екатерина Сиенская (1347–1380), которые были канонизированы в 1391 и 1461 годах соответственно, но было много менее известных фигур, таких как Урсулина Венери, простая девушка из Пармы, которая отправилась в Авиньон и в личной беседе с Климентом VII убедила его уйти в отставку в пользу его римского соперника. Мария Робине (ум. 1399 г.) и Жанна-Мария де Майе (1331–1414 гг.) аналогичным образом донесли свои божественные откровения непосредственно до короля Франции, угрожая апокалипсисом, если он не вмешается, чтобы положить конец церковному расколу[232].

Таким образом, у Жанны было много общего с такими женщинами, включая, в случае Марии Робине и Жанны-Марии де Майе, прямую связь с двором герцогов Анжуйских. Жанна-Мария была крестной матерью одного из детей Людовика I, герцога Анжуйского, и его жены Марии. Она также была подругой Иоланды Арагонской, жены Людовика II, герцога Анжуйского. Муж Иоланды, в 1395 году, добился представления Жанны-Марии королю и проводил с пророчицей длительные частные беседы. Сама Иоланда позже будет выступать в качестве свидетеля на процессе канонизации Жанны-Марии в 1414 году. Ее свекровь, герцогиня Мария, также знала Марию Робине и присутствовала при одном из ее видений в 1398 году[233].

Интерес Анжуйской герцогской семьи к религиозным провидцам объясняется тем, что родная деревня Жанны, Домреми, находилась в герцогстве Бар, которое принадлежало младшему сыну Иоланды, Рене Анжуйскому, по праву его брака с Изабеллой, дочерью Карла, герцога Лотарингского. Роберт де Бодрикур был капитаном Вокулера от имени Рене Анжуйского и служил ему не только как солдат, но и как советник, камергер и свидетель при составлении его документов. И именно Карл Лотарингский, услышав слухи о Жанне, приказал привезти ее к нему в Нанси, чтобы он мог расспросить ее о своем плохом здоровье. В своей обычной откровенной манере она ответила Карлу, что ничего об этом не знает, но рассказала ему о своей миссии и предложила молиться за него, если он пришлет Рене Анжуйского сопровождать ее во Францию[234].

Герцог отказался, но дал ей конвоира и немного денег, что, должно быть, значительно укрепило репутацию Жанны. Игнорировать ее становилось все труднее, и, возможно, именно в этот момент герцог или, что более вероятно, Бодрикур решили связаться с Дофином и сообщить ему о самозваной миссии Жанны. На это указывает необъяснимое в иных случаях присутствие Коле де Вьенна, королевского гонца из владений Дофина, в небольшом военном эскорте, который Бодрикур в конце концов выделил Жанне. Кто-то из окружения Дофина должен был послать его в Вокулер с приказом доставить ее в Шинон для личного допроса. И кто же, как не Иоланда Арагонская, подруга и покровительница женщин-провидцев, свекровь Дофина и одна из самых влиятельных особ при королевском дворе? Именно ей Бодрикур мог написать о Жанне д'Арк[235].

Жители Вокулера помогли Жанне и снабдили ее мужской одеждой, сшитой специально для нее, чтобы она могла более комфортно и безопасно путешествовать по бургундским землям, преграждающим ей путь в Шинон. Церковь считала греховным носить одежду противоположного пола, но святой Фома Аквинский постановил, что существуют исключения: "это может быть сделано без греха в силу некоторой необходимости, будь то для того, чтобы скрыть себя от врагов, или из-за отсутствия какой-либо другой одежды". У Жанны также был недавний респектабельный прецедент в лице Жаклин д'Эно, которая в 1425 году переоделась мужчиной, чтобы спастись от герцога Бургундского, когда тот посадил ее под домашний арест в Генте[236].

Перед отъездом Бодрикур дал Жанне меч и лошадь и заставил сопровождающих поклясться, что они будут вести ее хорошо и выберут безопасный маршрут, но его прощальные слова вряд ли были ободряющими: "Езжайте, езжайте, и пусть случится то, что должно случиться". Маленький отряд, состоявший всего из семи человек, передвигался в основном но ночам, чтобы избежать встречи с английскими и бургундскими солдатами на дороге, и прибыл в Шинон через одиннадцать дней. То, что путешествие прошло без происшествий, удивительно, поскольку, если верить Орлеанскому бастарду, до него, находившегося в осажденном в Орлеане, дошли слухи, что "некая молодая девушка, которую обычно называют Святая, только что проехала через Жьен и утверждала, что едет к благородному Дофину, чтобы снять осаду Орлеана и привести Дофина в Реймс на коронацию"[237].

Прибытие Жанны в Шинон поставило Дофина в щекотливое положение. Если она действительно была послана Богом, отказать ей было бы святотатством. С другой стороны, если она бредила или, что еще хуже, была раскольницей, колдуньей или еретичкой, то он рисковал быть запятнанным связью с ней. Его советники разделились во мнении о целесообразности встречи с Жанной, но она настояла на том, что ее послание предназначено только для ушей Дофина Карла, и через несколько дней ее привели в большой зал замка Шинон, переполненный придворными и солдатами, и тут она точно определила Дофина в толпе. Рауль де Гокур позже рассказывал, что был свидетелем этой знаменательной встречи: "Он видел ее, когда она предстала перед королевским величеством с