– Отлично, – сказал Том.

Антон снова кивнул и продолжил:

– Разработчики поиграли с парой узлов, чтобы обеспечить необходимые изменения конструктива. А я поработал с нашей линией: хотел разобраться, какие установлены ограничения по графику работ и переналадке. Оказалось, что одна из мастеров, Лея, заметила ту же проблему и даже заложила в общий план несколько дней на дополнительную наладку, благодаря чему у нас теперь есть время на внедрение изменений и со стороны разработки, и в цехе.

– Как это повлияет на общую прибыльность проекта? – спросил Джим, не скрывая нетерпения.

– Если бы Лея не была такой бдительной, пришлось бы покупать еще одну машину. А сейчас все эти изменения и доработки практически не потребуют дополнительных расходов. Новые материалы даже дешевле. Изменение дизайна обойдется в пару центов на каждый узел. И несколько недель, пока придут нужные материалы, – но ведь мы до этого шли с опережением, так что резерв времени был. Вот и все, собственно.

Том почувствовал колоссальное облегчение.

– Можно посмотреть расчеты? – не сдавался Джим.

Антон передал ему несколько листов с колонками цифр; Джим быстро пробежал их глазами. Потом поднял взгляд на Тома:

– Все неплохо.

– Но это только первая часть дела, – сказал Антон. – Вторая проблема – отчет о проведении экологических тестов.

Джим отодвинул бумаги, Том подался вперед и приготовился слушать. Теперь, зная, что в целом все неплохо и серьезных убытков не предвидится, вопрос о соблюдении формальных требований пугал меньше. До сих пор партнеры даже не были уверены, жива ли вообще их компания. Когда же выяснилось, что с финансовой точки зрения все неплохо, осталось лишь понять, не запретят ли им работать надзорные органы.

– Как и в прошлый раз, я обсудил это со множеством сотрудников, – сказал Антон, – мы же должны знать мнения людей, которым раньше приходилось принимать подобные решения. Хотя нашлось не так уж много специалистов, когда-нибудь отправлявших в госорганы заведомо ложные отчеты. Но оказалось, что некоторые допускали ошибки в подобной документации. Например, одна наша сотрудница раньше работала в другой компании, и там из-за сбоя системы в отчетность попали не те данные. Это не было преднамеренным обманом, и никто ничего не заметил. Но, когда в надзирающем органе обнаружили несоответствие, компании начислили такой штраф, что его пришлось выплачивать около десяти лет. Другой коллега рассказал, что на его прежнем месте работы начальство намеренно сдавало фальшивую отчетность: они считали, что занимаются настолько передовыми разработками, что никто из чиновников никогда в этом не разберется. Но кто-то все же разобрался. Компанию вообще закрыли, поэтому тот парень к нам и пришел.

– А хеппи-энда в таких историях не бывает? – спросил Джим.

– Было несколько случаев, – ответил Антон. – Анджела работала в отделе отчетности и только потом занялась персоналом. Она сказала, что госорганы довольно лояльны, если компания сама сообщает об ошибке. Я поговорил со всеми, у кого есть хоть какой-то опыт в подготовке и подаче отчетности, включая наших юристов. Очень надеялся, что в итоге сформируется единое мнение, но этого не случилось. Большинство историй подтверждает мое мнение: госорганы идут навстречу и не проявляют излишней жесткости, если компания сама уведомляет о нарушении. Но в паре случаев руководство было наказано по полной программе. Так что никто не уверен до конца, что именно может произойти в нашем случае. Никаких гарантий нет.

Антон помолчал минуту и продолжил:

– Один из вероятных сценариев такой: все наши отчеты уже прошли проверку, никто ничего не заметил. Мой знакомый работал в этой службе пару лет назад, и он объяснил, что они делают только выборочные проверки, никто не изучает досконально все без исключения.

– То есть мы имеем шанс проскочить безнаказанно, – сказал Том.

Антон кивнул:

– Правда, если они начнут тестировать наши образцы… – Он осекся.

– …мы получим сполна, – продолжил Джим.

– А если сами заявим об ошибке… – рассуждал Андерсон.

– …все равно наказания не избежать, – закончил за него Антон.

Все трое замолчали и посмотрели друг на друга. Потом Том спросил:

– Так что вы решили?

Антон вздохнул, затем посмотрел Тому в глаза:

– Мы заявим об ошибке. Это будет правильно. Нельзя полагаться на случай или допустить, чтобы они сами узнали, – даже если риск минимален.

Белл говорил уверенно, но после этих слов в комнате воцарилась такая тишина, что он на какой-то миг усомнился в своих же словах.

– По крайней мере мое мнение такое. Но это, конечно, серьезное решение. И, возможно, как раз в такой момент боссы должны вмешаться и решить все сами. Я был бы даже рад этому, честно говоря.

Он взглянул на Тома. Том посмотрел на Джима.

Джим покачал головой:

– Нет. – И похлопал Антона по плечу. – Это сложное решение, но оно ваше. И, на мой взгляд, отличное.

Антон улыбнулся.

Андерсон вздохнул и откинулся на спинку кресла.

Белл закрыл папку с бумагами.

– Еще один вопрос остался.

Джим быстро взглянул на него:

– Что еще?

– Это вопрос, по которому решение принимаю не я, но меня многие об этом спрашивали.

– О чем речь? – спросил Том.

– Все поняли: мы сейчас занимаемся этим потому, что раньше было принято неверное решение, – сказал Антон. – И сделал это Бен. Люди интересуются: что будет с Беном?

– Подождите, – сказал Джим. – Разве это решение не нам принимать?

Партнеры пришли в кабинет Анджелы, чтобы посоветоваться насчет Бена.

– Сами подумайте, – продолжил Джим, глядя на Тома, – наши сотрудники принимают решения, но только мы определяем, кто будет отвечать за каждый выбор. Разве не это главный принцип?

Том кивнул:

– Да, но…

– Боюсь, в этом случае не все так просто, – ответила Анджела.

– Почему? – не сдавался Джим.

– Потому что мы договорились, что решения о найме и увольнениях принимаются в отделах. Они лучше знают, кто им требуется, и сами решают, соответствует ли кандидат сложившейся в команде культуре. Уже довольно давно эти решения принимаются именно в рабочих коллективах, и все отлично функционирует: по крайней мере текучка персонала, особенно среди новых сотрудников, снизилась.

– Но это касательно новых, – сказал Джим. – А увольнения?

Анджела глубоко вздохнула:

– С этим мы еще не сталкивались. Несколько человек ушли по личным обстоятельствам, и в некоторых отделах были проблемы с персоналом. Но пока мы никого не увольняли.