– Посетители фестиваля! Попробуйте мой малиновый чизкейк без вредных, смертельных для вас ингредиентов, но зато с минимумом калорий!

– А у меня калорий в меру! Приготовленный с использованием органического сыра с местной фермы! – кричу я еще громче.

– Чизкейк приготовлен из этических ингредиентов! – ревет Макс.

– Выручка пойдет на благотворительность местным детям! – ору я.

– Доход отправится в фонд общества защиты животных!

У складной стойки появляется Ария, что-то жующая. Она переводит взгляд с меня на Макса и обратно, будто смотрит игру в теннис. Наконец, наконец один из толпы отделяется и подходит ко мне; я одаряю Макса улыбкой в стиле «выкуси».

Мужчина подходит к окошку и ухмыляется, демонстрируя желтые от курения зубы.

– Макс говорит, в вашем чизкейке столько сахара, что от него можно схватить инфаркт. Ну я и решил – охренительный способ сдохнуть.

Я еще не поняла, шутит мужчина или планирует действительно убить себя сахаром, как тот хрипло хохочет, распугав всех птиц в округе.

Я отрезаю щедрый кусок чизкейка и добавляю на тарелку взбитые сливки.

– Не дайте ему запудрить вам мозги. Сахар спустился к нам прямиком с небес, – я с улыбкой протягиваю ему порцию. – Не забудьте проголосовать.

Макс установил нехитрую конструкцию на одном из столов: голубые карточки опускают, чтобы проголосовать за него, розовые – за меня. Молва о соревновании разносится по всему фестивалю, и к нам приходит все больше и больше покупателей. Ария помогает мне подавать чизкейк, очаровывая всех своим чувством юмора и громким смехом. Вскоре у нас не остается порций, а у Макса все еще стоит длинная очередь.

– Время вышло! – объявляю я, сверившись с часами. Кто же победил? Справилась ли я? – Пора подсчитать голоса!

Я киваю Арии, и она идет к коробке с карточками. Мы с Максом выходим из своих фургонов, я комкаю в ладонях фартук и бегу к столику, чтобы понаблюдать за подсчетом.

– Уверена, что победила? – спрашивает Макс.

– Может быть, – ухмыляюсь я.

Мне непривычно стоять перед всеми, быть в центре внимания… Да и клиентов я раньше никогда не завлекала криками и рассказами. Совсем не похоже на мою старую жизнь в Лондоне! От предвкушения у меня кружится голова.

– И-и у нас есть победитель! – Ария встает перед нами, и я не вижу ее лица. – У Рози тридцать семь голосов за ее чизкейк с настоящим сливочным сыром, у Макса – тридцать шесть! А значит, Рози – наша победительница в конкурсе чизкейков! Поздравим же ее!

Гости оглушительно аплодируют, и я краснею. Макс искренне улыбается и протягивает мне руку для рукопожатия.

– В любви и на войне все средства хороши, – своим глубоким голосом говорит он.

– Мы что, на войне?

Он пожимает плечами.

– Ну не в любви же?

– Конечно нет! – тут же реагирую я, на что Макс только улыбается.

Мы пожимаем друг другу руки, и он заключает меня в объятия. Причем такие крепкие, что из меня весь дух выходит. Он пахнет именно так, как я представляла, – чем-то природным, земляным, стихийным. Мне требуется усилие, чтобы вернуть себя в реальность.

– И что же у нас в меню?

– Рано тебе пока знать, – отрезаю я, уже перебирая в голове идеи. Господи, как это будет сложно! Ни мяса, ни муки, ни яиц, ни масла, ни сливок. Почему я решила, что это хорошая идея?

– Тогда в понедельник вечером, когда фестиваль закончится?

Хорошая идея – не придется закрывать кафе перед носом посетителей фестиваля.

– Да, отлично.

Макс убирает руки в карманы, а я ковыряю землю носком ботинка. Воздух между нами искрит; то ли от моей победы, то ли от сопернического духа Макса. Как бы то ни было, мне сложно подбирать слова, и я никак не могу придумать отмазку, чтобы поскорее вернуться в свой фургон, подальше от него.

– Ой, у меня же там миксер… перемешивает. Мне надо бежать.

– Пока, Рози.

Да что же он так на всех влияет? Мое сердце глухо стучит, и я с трудом держусь на ногах. Пока я пытаюсь избавиться от тягучего тумана в голове, на помощь приходит Ария. Ну хоть у кого-то осталась крупица мозгов!

Очередь перед нами все растет и растет: шум и суматоха около наших фургонов привлекли заинтересованных покупателей. У нас столько заказов, что Ария едва успевает их разносить.

Я мило улыбаюсь и стараюсь как могу: как можно быстрее раскладываю по тарелкам «Триумф Никербокера», смазываю булочки джемом и сливками и кладу щедрые порции мороженого в вафельные рожки.

Когда все гости довольны и обслужены, мы берем перерыв. Я вывешиваю табличку «вернемся через пять минут». Мне нужен чай «Чувство и чувствительность» для успокоения нервов и души.

– Как ты его разнесла на соревновании, а? – восклицает Ария. – Ой, повеселись там на своем свидании от души!

Она достает заварочный чайник и ставит воду кипятиться.

– Это не свидание.

– Конечно, свидание.

– Нет!

– Тогда почему ты выбрала такой странный приз за победу?

Правда, почему? А, точно!

– Потому что меня бесит, как он потягивает свой капустный сок с чувством превосходства над другими.

– Ты просто подсознательно хотела пойти с ним на свидание.

– Ты пытаешься избавиться от меня, спихнув какому-то мужику!

Ария смеется:

– Нет, но я называю вещи своими именами.

Я с излишней драматичностью закатываю глаза – научилась этому у подружки.

– Моя дорогая, тебе надо развеяться. Перестать отрицать любовь. Докажи, что Каллум в прошлом, а жизнь продолжается!

Я вздыхаю.

– Да я понимаю… Я сама сначала этого хотела. Каллум говорил, что я буду одна всю жизнь из-за своей педантичности. Но посмотрите на меня сейчас! Никаких графиков и расписаний!

Мой виноватый взгляд обращается к пробковой доске на стене. К ней прикреплена карта: красными канцелярскими кнопками отмечены больницы, желтыми – заправки, приблизительное время езды, расстояние, рекомендуемое давление в шинах… А еще список задач на день.

– Но сейчас, – быстро продолжаю я, – у нас столько дел, что на любовь времени нет. Не так уж и плохо быть одной, правильно?

Ария качает головой, и я ругаю себя за сказанное: она ведь обрекла себя на одиночество, а я так выражаюсь… Надеюсь, она поняла, что я имею в виду. Да и как вообще можно состоять в отношениях при нашем стиле жизни? Каждый день люди приходят и уходят, никто не задерживается рядом надолго.

Подруга щелкает языком и заявляет:

– Ты просто переживаешь из-за свидания с Максом. И пытаешься это скрыть. Знаешь, что забавно? Это значит, тебе не все равно.

Я только насмешливо фыркаю.

– Бред. Знаешь, что действительно будет забавно? Когда я приготовлю себе вкусный, сочный стейк, а ему… Ему… Киноа!