– Есть, мэм! – Потом добавил извиняющимся тоном: – Всенепременно последую вашему плану прямо сейчас же. Только вы мне тоже одну вещь пообещайте.

– Какую? – нахмурилась я.

– Я не буду вас расспрашивать о вашей секретной и, безусловно, важнейшей миссии. Я все понимаю: это большая тайна. Но вы ведь расскажете мне о вашей планете? Самое бытовое: как вы живете, что едите, есть ли у вас деньги, как у вас устроены семьи и сексуальная жизнь, как вы воспитываете детей и как вы выглядите на самом деле, когда не имитируете внешность землян.

– Вы должны понимать, что у меня очень мало времени. Вряд ли я пробуду здесь долго, – с искренней надеждой сказала я, – и все время буду занята.

– Ну хотя бы совсем немного. – Он выглядел ребенком, который просит новую игрушку. – За обедом или перед сном. Это будет моей наградой.

– Хорошо, – сдалась я. – Что-нибудь расскажу.

– Тогда начните, пожалуйста, с отношений между полами.

– Это очень сложно. Вы не поймете, – сразу предупредила я. – Я вам лучше о нашем искусстве расскажу.

– Ну как хотите, – вздохнул Аркадий.

Я вручила ему карточку, список покупок, спросила у него номер мобильника и наконец-то выпроводила его.

– Мне кажется, что у меня в комнате поселился рыцарь в доспехах, – сказал он перед уходом.

– В смысле? – не поняла я.

– О, возможно, в вашем мире не было рыцарства, и вы не поняли моей метафоры. Скажу прямо: вам надо расслабиться, – пояснил он. – Вы похожи на ружье, которое вот-вот выстрелит. Может быть, вы не чувствуете себя в нашем мире спокойно, но в моей квартире вы в абсолютной безопасности, я вам это гарантирую, – заверил меня Аркадий.

Я выдавила из себя благодарную улыбку. «Вот! Вот и мама то же самое говорила – это самое безопасное место в мире!» – Аллегра пустилась в пляс.

– Я так рад встрече с вами, что мне хочется сбацать что-нибудь эдакое, – произнес Аркадий, словно услышал ее.

Он изобразил танцевальное па, отставив в сторону ногу, и театральным жестом закрыл за собой дверь.

«Он такой классный», – растаяла от восторга Аллегра.

Кристофоро Коломбо! Нашли друг друга два радостных идиота. «Аркадий и Аллегра» – хороша парочка! Вот только Инга тут, кажется, третья лишняя.

Я даже не спросила у него адрес, по которому, собственно, нахожусь. Может быть, оно и к лучшему. Если кто-то начнет этим интересоваться, не придется врать.

Похоже, в ближайшее время мне отсюда не выйти. Даже для того, чтобы элементарно купить смену белья. Я прекрасно понимала, что, оказавшись вне дома гостеприимного Аркадия, могу увидеть все что угодно: объявление, рекламную растяжку, флаер, ценник в магазине – и через несколько минут останусь без хранителя и без связи с Меркабуром.

Можно ли придумать какую-то защитную открытку? Пока что мне ничего не приходило в голову, и я решила подождать, пока вернется Аркадий с покупками. К тому же в тот момент меня куда больше волновали личности в серых халатах.

Мой чудак-хозяин был прав – внутри я вся дрожала от напряжения, как акробат, который вышел на арену и готовится исполнить смертельный трюк. К счастью, верная Аллегра не позволяет мне впадать в отчаяние или бояться будущего, поэтому меня охватил лишь азарт, словно я сделала большую ставку и ждала, пока остановится рулетка.

Стола в комнате не было, так что я уселась на диван и вытряхнула содержимое сумочки. Сверху оказалась мамина знаменитая открытка с каруселью. Карусель – традиционная открытка для скрапбукеров, но сделать ее может только очень опытный и талантливый мастер. Среди любителей шитья тоже далеко не каждый способен сшить пальто. Мамина открытка выглядела так же, как и всегда: крутилась под пальцами картонная карусель, словно диск старинного телефона, воздушный шар сменял кораблик с парусом, за ним гусь, потом пароходик с дымом из нарисованной трубы, дельфин и ракета. Снизу море перебирало волнами нежно-голубого бархата, сверху солнце искрилось золотистыми лучами.

Мама меня в очередной раз сразила наповал. Любой v.s. скрапбукер – это самый шалопаистый в мире шалопай и одновременно загадочное устройство вроде летающей тарелки. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующий момент, и на что он в принципе способен. (Так что в какой-то степени Аркадий был прав, считая меня существом с другой планеты.) У каждой карусели есть свои скрытые возможности, но о маминой открытке могли бы мечтать даже обладатели волшебных палочек, если бы таковые существовали.

Накануне, когда мама рассказывала про свою новую «фишку», у меня не было времени как следует удивиться. А теперь я слегка завидовала ей. Все-таки она потрясающий мастер! Не зря Магрин так держится за контракт с ней.

– Я придумала это после того, как мы с папой застряли в открытке, – рассказала мне мама. – Помнишь, мы попали в нее в Ницце, а вернулись уже здесь, дома? Я подумала – почему бы это не использовать? Ты ныряешь в Меркабур в одной точке пространства, а появляешься в реальном мире совсем в другой.

– Мам, тебе турфирмы в рабство продадутся за такую открытку, – сказала ей тогда я.

– К счастью или к сожалению, ее действие распространяется только на v.s. скрапбукеров. И потом, это очень рискованная штука. Можно застрять внутри. Чем реже ею пользоваться, тем лучше. Помнишь второе предупреждение Кодекса? «Не увлекайся». Я тебе даже не расскажу, как это работает.

Я хотела сказать: «Спасибо за доверие, мам», – но Аллегра заткнула мне рот своим любимым: «Она заботится о тебе».

Я обещала рассказать потом маме, каким будет мое путешествие сквозь Меркабур. Но я почти ничего не помню. Будто едешь ночью в поезде и сквозь беспокойный сон пытаешься понять, что за остановка. И даже пахнет как в поезде. А в остальном – привычное ощущение потока. Потом резкая головная боль – и вот я уже в этой комнате, лежу в кресле. Если мои часы не врали, длилось мое путешествие не больше пятнадцати минут.

Я отложила мамину открытку в сторону и наткнулась на конверт с воздушным шаром – полоска белая, полоска желтая. Мне захотелось взглянуть на карточку с котом еще раз. Кошачья морда смотрела на меня многозначительно – не поймешь, то ли сочувствует, то ли издевается. Один глаз – под моноклем – больше другого. Эта особенность выдает связь открытки с Меркабуром: я точно помню, что оставляла монокль над текстом, а он, вот поди ж ты, вернулся на прежнее место.

– Меркабур скрывается в мелочах, – назидательно сказала Аллегра.

– Ты думаешь, я не помню, что там написано? Прекрасно помню! Смотрю на него, но не вижу, слушаю его, но не слышу.

– В малюсеньких мелочах, – настаивала Аллегра.

– Радость моя, издеваешься?

Ладно, так и быть. Я снова переместила монокль на текст. Тут нужно было точно выверенное усилие: если толкать его легонько, то он и с места не сдвинется, а если слишком сильно, то можно сломать крепление.