Иногда верный способ мне подсказывают собственные руки… Я снова ощупываю карточку, провожу пальцем по каждой детали, но ни одна не откликается. Тогда я подключаю самый антискраперский инструмент – банальную логику. Итак, в ателье ходят, чтобы заказать одежду. Снимают мерки, выбирают подходящую модель и ткань. Открытку на себя не примеришь, но вот ткани… Я осторожно снимаю проволочную вешалку с кусочком изумрудной материи, а потом вешаю ее обратно. Ничегошеньки не происходит, но мое внимание привлекает портрет хорька. Надо же, я не сразу заметила, какая у него забавная и одновременно невыносимо грустная мордочка. Ой, что это? Он мне подмигнул?! Зверек корчит мне рожи, портрет на глазах становится все больше и больше, а у меня нестерпимо кружится голова.

Я закрываю глаза и проваливаюсь на ту сторону, в Меркабур. Спустя мгновение мне открывается чудная картина. В жизни не видела ничего подобного! Но еще до того, как успеваю осознать то, что вижу, я чувствую: меня здесь и вправду ждут.

Инга

2 июня, почти десять утра, время знакомиться

Самое безопасное место в мире

– Кем вы были в прошлой жизни? – Он задал мне этот вопрос таким тоном, словно спросил, в какой школе я училась.

Я вздрогнула. Когда она у меня закончилась, эта прошлая жизнь? Два года назад или прошедшей ночью? Он ждал, всем своим видом выражая бесконечное терпение.

– Вспоминаю, – пояснила я. – Я преподавала итальянский. – Потом решилась спросить вслух: – Где я?

– Вы у меня дома. Правда, не знаю, как вы сюда попали, но я вас ждал.

– Мы в Меркабуре? – открыто спросила я.

Он посмотрел на меня с таким любопытством, что я принялась ощупывать лоб – вдруг зеленые рожки выросли?

– Вы находитесь на Земле, это третья планета от звезды в нашей Солнечной системе. «Ноль тридцать в тентуре, семь по спирали», как в одном фильме говорили.

– Кристофоро Коломбо! – пробормотала я вслух.

– Вы знали Колумба? Вы и во времени путешествовали? – спросил он все тем же непринужденным тоном, как будто мы обсуждали новинки кино.

– Нет, но я знавала одного апулийца, который любил так ругаться, – машинально ответила я.

Кажется, я сошла с ума. Впрочем, последнюю пару лет это ощущение возникает у меня настолько часто, что я ему даже не удивляюсь. Аллегра шепнула мне: «Правда, он классный?» Она меня бесила с самого момента моего появления здесь, моя внутренняя радость. Этот странный тип, который вызывал во мне самые противоречивые чувства, отчего-то ей безумно нравился.

– Вы скрапбукер? – спросила я.

– Нет, музыкант. У вас там есть музыка? Знаете, это такие звуки… Постойте, я сейчас включу радио. Или, хотите, сыграю вам что-нибудь?

– Спасибо, не надо. Я знаю, что такое музыка. Стойте, что значит, «у вас там»? «У нас» – это где?

– Ну на Меркануре. На вашей планете, как вы ее там назвали.

На этом месте итальянские фразы у меня кончились, и я выдала такую непереводимую игру слов, что сама себе удивилась.

– Вы уже научились обворожительно материться. – Он слегка поклонился мне, весь его вид выражал безграничное уважение.

Внешность человека, который сидел напротив меня, настолько не сочеталась с его манерой речи, что я никак не могла понять, где же все-таки нахожусь: на Том Свете или на этом. Вид за окном был настолько же привычным, насколько унылым. Обстановка квартиры с одинаковым успехом могла бы существовать в обоих мирах, однако для Меркабура она все же выглядела более естественной.

Пожалуй, надо начать с того, как мой новый… э-э-э… друг? В общем, с того, как он отреагировал на мое появление. Когда он ни капельки мне не удивился, я сразу решила, что попала на Тот Свет. Даже успела забеспокоиться, смогу ли выбраться обратно, но маме я доверяла на все триста процентов. Если она сказала, что это будет безопасное место, значит, смогу здесь пережить и прямое попадание многотонной бомбы.

– Здравствуйте! А я вас ждал. Простите, я не одет, – произнес он после того, как я запуталась в проводах и с грохотом обрушила на себя настольную лампу.

Нечто подобное мог бы легко сказать хранитель альбома, обитатель открытки, одним словом Человек с Того Света, но никак не обыватель, внезапно разбуженный посреди ночи в собственной квартире незнакомой девушкой. Я бы на его месте заявила что-нибудь совсем другое. И позвонила бы в полицию. Впрочем, меня такое положение вещей только радовало. Меньше всего мне хотелось объяснять, как я к нему попала и почему собираюсь у него торчать. Аллегра так и вовсе пищала от удовольствия. Я охотно согласилась на предложенную мне раскладушку и чистую постель, тем более что у меня зверски раскалывалась голова, и быстро заснула. Никогда раньше мне не приходилось задумываться о том, спят ли на Том Свете.

Первое, о чем я подумала утром, когда проснулась в новой постели, – это что карусель забросила меня в прошлое. Случается и такое, но Кодекс предупреждает: «Не пытайся изменить время». Я даже знаю одну женщину, которая попробовала сделать это, что закончилось для нее весьма печально.

Меня разбудила классическая музыка. Безумно люблю оперу, но в остальной классике разбираюсь не очень хорошо. Звучало что-то романтическое и веселое. Может быть, Моцарт? Я с трудом приподнялась на раскладушке и кое-как села. Не могу сказать, что это была самая удобная штука для сна. Последний раз мне приходилось спать на такой лет примерно в двенадцать, когда в гости приезжала толпа родственников. Источником музыки оказался старый проигрыватель с большой прозрачной крышкой, в котором крутилась пластинка. У моих родителей тоже такой был лет тридцать назад. Только колонки у нас были обычные, маленькие, а здесь по углам стояли две махины в полированных деревянных корпусах с динамиками разных размеров и ручками-переключателями. На этажерке у стены плотными рядами выстроились конверты с пластинками. Еще одна стопка привалилась к этажерке. Софью бы от этой виниловой свалки за уши не оттащить было.

Телевизор в углу комнаты тоже словно явился из далекого детства – пузатый, с кнопочками переключения каналов сбоку, марки «Горизонт». Почти всю комнату занимал рояль – старинный, но в отличном состоянии, с красивым резным пюпитром и надписью «J. Becker». Над роялем висели плакаты с Элвисом Пресли, Джерри Льюисом и еще какими-то рок-н-ролльщиками. К лакированному боку прислонилась электрогитара.

Возле дивана на полочке я заметила телефонный аппарат – тоже старый, с крутящимся диском. Я схватила сумочку, достала мобильник – отключен. Вспомнила, что обещала маме не включать его. Поспешно натянула джинсы, бросилась к окну – и вздохнула со смесью разочарования и облегчения. Во дворе стояло несколько иномарок, толстая тетка тащила пакеты с надписью «Полтинничек». А жаль, любопытно было бы вернуться во времена, когда родители были молодыми!

Вытертый паркет под ногами скрипнул.