– Да… проклятая потеря памяти! – выдохнула я. – Напомни, Принимающий, почему считается, что Эн Йорн принадлежит Рождающему?

– Эн Йорн прекрасен и неуловим. Никому из смертных не удавалось приручить его, – напевно заговорил будущий боевик, словно излагая наизусть балладу. – Тех же, кому удалось вскочить на спину крылатого коня, Эн Йорн унес в Страну Вечных снов, куда уходят души умерших. Оттуда нет возврата! Только Рождающий может невозбранно прокатиться на спине Эн Йорна. Только его неслышимого слова слушается это священное животное. 

– Хочешь сказать, что кому-то из людей доводилась видеть Эн Йорна своими глазами? – вычленила я из рассказа главное. 

– Да. Все знают, что увидеть крылатого коня Рождающего можно при свете заходящей луны на берегах горного озера Инспафелл. Эн Йорн приходит туда, чтобы испить воды, стекающей с горных круч, и искупаться в лучах ночного светила. 

– Я хочу увидеть Эн Йорна!

– Не нужно, Жемчужина! – Шарли Гэл сполз с каменного сиденья, встал передо мной на колени, взволнованно сжал мои руки, с мольбой заглянул в глаза. 

– Что такое? – удивилась я. – Ты же сам сказал, что главное – не пытаться оседлать Эн Йорна и прокатиться на нем!

– Говорят, иногда крылатый конь сам подходит к кому-то из тех, кто пришел взглянуть на него. Опускается перед ним, сгибая передние ноги, и позволяет взобраться к себе на спину, а потом увозит в Страну Вечных Снов. Вдруг… Эн Йорн склонится перед тобой?!

– Ты полагаешь, Рождающий позволит мне, своей Жрице, Розовой Жемчужине, отправиться в Страну Вечных Снов раньше, чем я изберу пять мужей и передам им магическую силу? – удивилась я.

– Кто знает. Лучше не проверять. Прошу, Жемчужина, откажись от этой затеи!

– Ладно-ладно. Успокойся, Шарли. Я… обойдусь пока без поездки в горы. Но обещай, что поговоришь с Мактой Фьелем. Я хочу, чтобы он сотворил для меня такого же крылатого коня, только поменьше!

– Все, что попросишь, Жемчужина! У тебя будет статуя Эн Йорна!

– Она станет настоящим украшением галереи! – разулыбалась я. – А куда денут эту, большую статую?

– Она украсит главную аллею императорского парка, – уверенно отозвался Шарли Гэл.

Тем временем, статую единорога укатили с арены. Макта Фьель, искупавшись в овациях восторженной публики, тоже удалился.

На сцену высыпали маги-боевики. Они инсценировали настоящее сражение! Стенка на стенку, с использованием боевых заклинаний – вероятно, нарочно ослабленных. Тем не менее, то в одной, то в другой команде боевики падали, сраженные то огненными молниями, то ледяными стрелами. Их ноги то вязли в трясине, то оказывались опутаны бурно растущими вьюнками. Их головы то и дело окутывал туман неприятных оттенков. На открытых участках кожи проступали и тут же заживали язвы и раны. 

Зрители кричали, ревели, топали ногами и потрясали кулаками, болея то за одну команду, то за другую. Неожиданно для себя я тоже втянулась, особенно когда обнаружила, что в одной из команд сражается старший брат Нибу Иру, наследный принц. Не знаю, почему, но болеть я стала именно за его команду. Может, потому что они действовали более слаженно, уверенно и умело, постепенно тесня противников к выходу с арены. 

Наконец, боевики проигрывающей команды сдались. Они выпустили из кулаков белые столбы дыма и опустились на колени, склонив головы, признавая безоговорочную победу наследного принца и его товарищей. 

Трибуны ликовали, приветствуя победителей, кричали, улюлюкали – и я отрывалась вместе со всеми! В этот момент я впервые почувствовала себя в Элисьенне, среди всех этих людей так, будто я дома. Подумала, что, пожалуй, начинаю привыкать и привязываться к своим женихам-Принимающим и все меньше сожалею о том, что вряд ли смогу вернуться в земной мир, в сумасшедший двадцать первый век с его войнами, пандемиями и неверием в магию…

Представление музыкантов, певцов, акробатов и паяцев затянулось далеко за полночь. Я устала смеяться, удивляться и восхищаться. В экипаж, который так и дожидался нас неподалеку от стены, огораживающей амфитеатр, Шарли Гэл отнес меня на руках. На обратном пути он вновь держал меня на коленях, но сжимал мое тело скорее бережно, чем страстно, и с нежностью улыбался, видя, как слипаются у меня глаза.

– Ты уже почти спишь, Жемчужина! Потерпи еще немного. Мы уже почти добрались! – то и дело приговаривал он и тормошил меня, не позволяя окончательно провалиться в сон. 

Сон, блаженный сон, охватил меня раньше, чем Санна успела разобрать мою прическу и снять макияж.  Отдохнула я замечательно!

А утро началось с оглушительного грохота...

Как была, с помятым ненакрашенным лицом, с растрепанными волосами и в одном розовом халате, я нетерпеливо откинула балдахин, спрыгнула с кровати, подбежала к окну, выходящему на галерею, высунула голову. 

Картина, представшая моим глазам, была одновременно и впечатляющей, и комичной: четверо Принимающих под чутким руководством Шарли Гэла тащили вверх по ступеням мраморной лестницы деревянный ящик, внутри которого находилось что-то тяжелое. Ящик встал наискось, ничем не закрепленная крышка съехала с него, упала и развалилась на отдельные доски. Мужчины метались, не зная, что делать: собирать рассыпавшиеся доски или тащить тяжеленный короб дальше как есть.

«Ах! Так вот откуда этот жуткий грохот!» – сообразила я. Поскольку мужчины, вспотевшие и запыхавшиеся, только-только одолели половину лестницы, наблюдала я за ними чуть сверху и смогла заглянуть за край ящика. Полностью разглядеть содержимое не удалось, но снежно-белый витой рог, искристая грива и края поднятых вверх крыльев говорили сами за себя: прибыл обещанный Шарли Гэлом подарок: статуя Эн Йорна. Единорога. 

Как удалось будущему боевику за несколько часов договориться с Мактой Фьелем, раздобыть все необходимое и организовать доставку – оставалось лишь догадываться. Похоже, спать Шарли Гэл не ложился. 

Отвернувшись от окна, я позвала:

– Санна! 

Не знаю, какой магией и куда передавался мой голос, но одна из служительниц обязательно являлась на мой зов почти мгновенно. 

– Прекрасного утра, Розовая Жемчужина! – Санна не подвела и в этот раз: вошла в мою спальню раньше, чем я успела решить, взобраться ли мне обратно на ложе под балдахином, или усесться в кресло перед зеркалом. 

Поскольку в руках у Санны был поднос с завтраком, вопрос отпал сам собой: я уселась на подушки подле низкого столика для трапез. Служительница принялась расставлять тарелки, а у меня, как всегда, разбежались глаза от обилия изысканных блюд. 

Птичьи яйца, похожие размером на перепелиные, в соусе из зелени. Сырные шарики в медовой заливке. Миниатюрные колбаски на подушке из салатных листьев, окруженные красными шариками ягод, похожих то ли на физалис, то ли на томаты. Пиала с орешками, пиала с рассыпчатой кашей, каждое зернышко которой напоминало крупицу янтаря…