— Каждая семья должна была отметиться согласно своему племени — у иудеев это называлось «колено», — тому, к которому принадлежал супруг. А для этого надлежало прибыть в город, изначально связанный с данным племенем. Тут наш рассказ и переходит к Марии и Иосифу. Жили они к северу от Назарета, однако Иосиф принадлежал к колену Давидову, а родиной Давида был Вифлеем, расположенный в семидесяти пяти милях к югу. Марии с Иосифом предстоял тяжкий путь через горы и долы. А Мария к тому же была на большом сроке беременности, и это означало, что путь затянется, потому что передвигаться нужно будет осторожнее. В результате, когда они наконец прибыли в Вифлеем, там уже скопилось много народу, и остановиться на ночлег Марии с Иосифом оказалось негде. «Не было им места в гостинице», — говорится в Евангелии от Луки.

В темноте Каган допил кофе и наклонился поставить чашку на пол, стараясь не обращать внимания на боль в раненой руке. При этом он ни на секунду не отрывал взгляда от окна, где за густеющей пеленой снега едва виднелся размытый силуэт изгороди.

— Марии с Иосифом пришлось устраиваться на ночлег в хлеву. Там Мария родила, и младенца некуда было уложить, кроме как в ясли. Это такая длинная кормушка для скота. Если когда-нибудь попадешь в Вифлеем, Коул, увидишь, что в качестве места рождения Иисуса туристам показывают пещеру. Может, так оно и было. В Вифлееме много известковых холмов, так что в древности хлева и конюшни вырубали прямо в склоне. Мне версия с пещерой нравится, как-то пещера в плане обороны понадежнее, чем просто хлев.

У вас в рождественской сцене волхвы приветствуют Марию, Иосифа и новорожденного Христа прямо в хлеву. Однако это не совсем так. У Матфея сказано, что волхвы обнаружили младенца Христа с матерью в доме. Эти и другие подробности указывают на то, что прибыли они уже спустя некоторое время после появления Иисуса на свет.

По прибытии в Вифлеем они принялись выполнять поручение Ирода, расспрашивая о новорожденных детях и выясняя насчет необычных обстоятельств, сопутствующих появлению кого-либо из них на свет. Если хотите знать мое мнение, меньше всего они ожидали получить подтверждение собственноручно сфабрикованной байки. Они-то собирались слить Ироду дезинформацию, подкрепленную подходящими подробностями. Поэтому весть о младенце, рожденном в хлеву, волхвы сочли более чем подходящим штрихом к своей легенде: великий царь, явившийся миру в нищете и убожестве. Алчный Ирод от такого противоречия будет вне себя.

Однако, продолжив расспросы (чтобы обвести Ирода вокруг пальца, легенду надо было выстроить тщательно), волхвы узнали о еще одном необычном обстоятельстве, которое заставило их самих полностью изменить мнение.

— И что это было? — не удержался Коул.

— Обстоятельство касается другой группки в рождественской сцене. Ты ее уже называл.

— Пастухи?

— Именно. По Вифлеему прошел слух, будто пастухам довелось испытать нечто необыкновенное. В ночь, когда родился младенец, они стояли в поле, сторожа свое овечье стадо, и вдруг перед ними возникла в ярком сиянии таинственная фигура. Незнакомец объявил, что пастухи должны возрадоваться и идти в Вифлеем взглянуть на новорожденного младенца в хлеву, ибо младенец этот не кто иной, как спаситель. Тут же рядом с первым возникли другие сияющие фигуры, возвестившие: «Слава в вышних Богу, и на земле мир». Потом все разом исчезли, оставив пастухов одних в темноте.

У меня лично, Коул, честно признаться, от такого зрелища точно инфаркт бы приключился. Но у пастухов закалка оказалась покрепче. Оправившись от изумления, они преисполнились любопытства и решили в самом деле отправиться в Вифлеем и посмотреть, правду ли сказал им загадочный незнакомец. Прибыли и обнаружили в хлеву младенца — в полном соответствии с предсказанием.

Слухи об этом событии и дошли до волхвов. Те немедленно справились, где теперь найти пастухов, и были отправлены на поле, где пастухам явилась сияющая фигура. Там-то волхвы и услышали историю из первых уст. Разумеется, оставить такое без внимания они не могли. Не забывай, волхвы верили в волшебство. Заинтригованные, они начали спрашивать, где этот хлев и как найти младенца, но, как сказано у Матфея, к тому времени Мария с Иисусом уже перебрались в дом.

Кстати, что интересно, Иосиф в этом месте в Евангелии вообще не упоминается. У меня на этот счет есть своя теория, но о ней позже. А сейчас нам важнее знать, что волхвы великолепно умели пользоваться отзеркаливанием для вытягивания нужной информации.

— Это как? — снова не понял Коул.

— Способ расположить к себе незнакомого человека, чтобы он поделился сведениями, которые в противном случае предпочел бы утаить. Состоит в том, чтобы незаметно подстраиваться под темп речи, тембр, мимику, даже дыхание собеседника. Тогда у человека создается впечатление, что он знает тебя уже очень давно. Волхвы были в этом деле большими мастерами, и Мария поведала им много такого, чего не рассказывала посторонним. Среди прочего описала свои давние видения, очень похожие на то, что приключилось с пастухами в поле. По ее словам, когда они с Иосифом обручились… Мередит, насколько подробно можно затрагивать тему беременности?

Вместо нее ответил Коул:

— Если вы имеете в виду секс, девственность и все такое, то я, в общем, знаю достаточно, так что не стесняйтесь.

— Стесняюсь? — удивился Каган. — Кто? Я?

— Все нормально, — подтвердила Мередит. — Я чувствую, Коул поймет, о чем вы.

Судя по голосу, она сдерживала улыбку.

«Хорошо, — похвалил себя Каган. — Отвлекаются».

Он сосредоточился на пейзаже за окном и усилием воли заставил себя подыскать слова, чтобы продолжить.

— Иосиф с Марией были обручены, однако Мария сообщила жениху о своей беременности еще до того, как они стали мужем и женой. Зная, что ребенок не может быть от него, Иосиф, разумеется, заподозрил Марию в неверности, однако та клялась, что не изменяла будущему мужу. К ней якобы явился ангел и возвестил, что она, девственница, зачала дитя от Святого Духа.

Что оставалось Иосифу? Он мог обвинить Марию в супружеской измене и отвергнуть, а мог поверить в истории об ангеле и загадочном непорочном зачатии.

Выбор оказался трудным, мучительным. Иосиф чувствовал, что его предали. Однако он любил Марию всем сердцем и в смятении взвешивал одну альтернативу и другую, не в силах решиться. Любовь боролась в его душе с обидой.

Вконец истерзанный, он отправился спать. И вдруг во сне ему явилась сияющая фигура — ангел слово в слово повторил Иосифу то, в чем убеждала мужа Мария: ее ребенок зачат от Святого Духа.

Сон этот имеет большое значение, поскольку представители колена Давидова, к которым и принадлежал Иосиф, издавна верили снам и умели их толковать. Однако Иосиф наверняка должен был задуматься, на самом ли деле ему явился ангел или это игра его измученного душевными терзаниями воображения. Все сводилось к одному: готов ли он отвергнуть любимую женщину, которая носит под сердцем чужого ребенка? И в конце концов Иосиф сделал выбор — поверить в сон. Проглотив обиду, он доказал свою любовь к невесте, женившись на ней.