– Что за женщина без косметики? – буркнул Быков.

Подняв взгляд, он встал, увлекая Морин за собой. К ним горделиво приближался вождь с перьями-усами. У него был большой живот и очень острые, специально заточенные зубы, оскаленные в улыбке. Эта улыбка внушила Быкову некоторую надежду. Все-таки его и Морин не убили, не съели, не отрезали им головы, чтобы забальзамировать и вывесить на всеобщее обозрение.

– Привет, – сказал Быков.

Скользнув по нему взглядом, вождь посмотрел на соплеменников и выдал какую-то шутку, вызвавшую всеобщий смех. Потом, приблизившись к Морин, он бесцеремонно ощупал ее грудь, взял за подбородок и заставил повертеть головой из стороны в сторону. Быков поспешил встать рядом с англичанкой и обнять ее за плечи.

– Она моя, – сказал он, то указывая на нее, то тыча себя пальцем в грудь. – Моя женщина.

Вождь комично передразнил его, вызвав новый взрыв хохота.

– Ма, ма, – приговаривал он, кривляясь и наслаждаясь произведенным эффектом.

Но Морин больше не тронул, а на Быкова посмотрел если не дружелюбно, то вполне благосклонно. Индейцы уже не казались хмурыми и злыми. Вообще Быков понял, что с ними нужно обращаться как с детьми. Не раздражать. Не обижать. Проявлять терпение и быть покладистыми. Быков хотел сообщить все это Морин, но заготовленные слова застряли у него в глотке.

Повинуясь жесту вождя, племя расступилось. Четверо индейцев вынесли на площадь двое носилок. Все смотрели на пленных, ожидая их реакции. Быков судорожно сглотнул, отстраненно удивившись тому, как шумно у него это получилось. Морин вскрикнула.

На одних носилках полулежала Камила.

На других сидел Виктор.

Оба ухмылялись, как нашкодившие дети.

– Живы! – пробормотал Быков. – Черт бы меня побрал, они живы. Не зря мы шли, а?

Вождь широко махнул рукой, давая понять, что белые люди могут пообщаться друг с другом. Быков рванулся к носилкам, но затем сдержался и заставил себя идти медленнее. Морин следовала за ним на некотором расстоянии, как бы напоминая себе и остальным о том, что она здесь человек посторонний.

– Здравствуй, Камила, – отрывисто произнес Быков, приблизившись. – Что произошло? Как вы сюда попали?

– Нас забрали, чтобы вылечить, – ответила австралийка, улыбаясь. – Эти ачега такие молодцы.

– Если бы не они, мы бы загнулись, – вставил Виктор, как бы напоминая о своем существовании. – У нас ведь поломаны кости: ребра, конечности. И еще у меня был вывихнут позвонок… – Он указал на свою шею в жестком воротнике из плетеного лыка.

– А у меня началась гангрена на ноге, – перебила его Камила. – Индейская колдунья нажевала листьев, обмазала рану, перевязала – и порядок.

– Значит, вы все-таки упали? – спросила Морин, по-хозяйски приобнимая Быкова за талию.

– Вы удивительно наблюдательны, миссис…

Камила подняла брови, ожидая, когда ее исправят.

– Морин Клайв. Но зовите меня просто Морин. Друзья Димы – мои друзья.

Даже лежа на носилках, с импровизированными шинами на ногах, Камила оставалась женщиной. Ее ноздри дрогнули, глаза превратились в две щелочки.

– Конечно, Морин, – протянула она сладким голосом. – В день отлета я видела тебя сверху. – Последнее уточнение («from above») было особо выделено интонацией. – Тогда ты была гораздо, гораздо полнее. Путешествие пошло тебе на пользу.

Виктор, не в силах повернуть голову, ограничился тем, что скосил на Камилу глаза.

– Мы должны поблагодарить Морин, Кам. – Он посмотрел в глаза Быкову, потом англичанке. – Спасибо, друзья, что не бросили нас в беде.

Морин, приготовившаяся ответить колкостью на колкость, замерла с открытым ртом.

– Пожалуйста, – ответил Быков от имени их обоих. – Признаться, мы проделали нелегкий и неблизкий путь.

– Ты успел запечатлеть наш полет? – спросила у него Камила.

Не хотелось их разочаровывать, но лгать было бы глупо.

– Я сделал фотографии, – сказал Быков. – Но потом фотоаппарат украл у меня тот человек, с которым я был возле водопада. Мануэль, помните?

– Наши ноутбуки и телефоны он тоже унес, – добавила Морин. – А нас бросил в лесу. У нас было два варианта: повернуть обратно или идти дальше. Мы решили искать вас.

– Спасибо, – повторил Виктор, но на этот раз с такой кислой миной, что хотелось перед ним извиниться.

– Моей вины здесь нет, – сказал Быков, – но я чувствую себя виноватым. Не думал, что так получится. Я верил Мануэлю.

– Да, полагаешься на людей, а они подводят.

Намек был более чем прозрачным, но, чтобы не оставалось сомнений в том, кого он имел в виду, Виктор бросил взгляд на Быкова.

– Хватит, Вик, – попросила его Камила. – Главное, что мы живы и не останемся калеками. – Она перевела взгляд на сидящих напротив. – Получается, вы отправились в путешествие на собственный страх и риск? И никто не знает, где вы?

Морин пожала плечами:

– Я заплатила одному человеку, чтобы он сообщил наши координаты и вызвал спасателей, но, скорее всего, он меня обманул. Так что выбираться нам придется самостоятельно.

Камила и Виктор обменялись быстрыми взглядами.

– Только после полнолуния, – сказали они одновременно.

– Причем здесь полнолуние? – так же синхронно удивились Быков и Морин.

Горе-воздухоплаватели пояснили, что очень скоро колдун племени проведет обряд, в результате которого сломанные кости не просто срастутся, но будут как новые.

– Вы понимаете их язык? – удивилась Морин.

– Только отдельные слова, – ответил Виктор, бесцеремонно разглядывая ее фигуру. – Остальное заменяют жесты и мимика.

Быкову вдруг захотелось как можно скорее убраться отсюда.

– Друзья, – сказал он, – у вас ведь есть телефоны?

– Да, – ответила Камила, хмуро поглядывая на Виктора. – Индейцы забрали с места крушения не только нас, но и наши вещи.

– Мы их раздарили, – вставил Виктор. – В качестве благодарности.

– Телефоны есть, но батареи разряжены, – закончила мысль Камила. – По ним никуда не дозвониться. Если хотите, можете не ждать нас, а уходить хоть завтра. Полагаю, Унчун позволит.

– Унчун – это вождь? – поинтересовалась Морин.

– Точно! – подтвердил Виктор, улыбаясь так широко, словно был ведущим телевизионной викторины.

– Мы пойдем с вами, – решил Быков. – Колдовство – это отлично, но помощь людей тоже кое-что значит. Говорите, вас поставят на ноги в полнолуние?

– Да, – кивнула Камила. – Через три дня.

– Или через четыре, – сказал Виктор. – У них тут сложно с вычислениями, насколько я понял.