крепко обнял меня со спины и прижал к себе, как заботливый муж свою продрогшую супругу. А на самом деле удерживал, чтобы я не натворила глупостей со страху.

— Я остановился, а она не сможет, — слова перемежались вкрадчивым дыханием. — Лана слабая. Не пугайся, я не дам тебя убить.

Руки, обхватившие меня кольцом, были теплыми, но не успокаивали. Во все глаза я смотрела, как Лана допивает бокал и ощущала себя в ловушке.

— Она умрет? — пролепетала я, но недостаточно тихо.

— Что? — Анжелика шагнула к нам. — Что ты сказала?

Но через секунду ей стало не до меня.

Блондинка повалилась на колени с тихим возгласом и хрипло застонала. Прокуренный голос наполнился болью. Как у Ярцева, когда я подлила ему яд… В пузырьке оставалось немного — с десяток капель. И ей их хватило?

Она морщилась, прижимая руки к животу. Толпа зашумела, стягиваясь к нам. Все смотрели на Ярцева, понимая, что шампанское отравлено, но еще боялись обвинять.

Внезапно Лану вырвало шампанским, желчью и слизью. Она набрала полную грудь воздуха, борясь с головокружением и тошнотой. Застонала и ее вырвало снова. Но тоже не кровью.

— Что ты натворил! — сжав кулаки, раскрасневшаяся Лика повернулась к нам. — Хочешь разбираться с моим мужем?

— Да все знают, что он не будет за тебя драться, — хмыкнул Ярцев.

— Ошибаешься! — зарычала она.

— Зови, проверим, — легко сказал он. — Не мешай смотреть. Рита в первый раз видит.

Глаз было не отвести. Девушка упала на пол и свернулась в позе эмбриона.

Все происходило стремительно: кожа на ней трескалась и Лана, покрытая слизью и сукровицей, заживо превращалась в освежеванный труп. Волосы слиплись от слизи. Она хрипло орала от боли и каталась по полу.

Руки и ноги, поджатые к телу, начали меняться, становясь короче и тоньше. Ее обволакивало кровавым киселем, который тек даже из разинутого в крике рта. Она обмочилась и ее снова стошнило.

Это выглядело чудовищно.

Ярцев крепко обнял меня и только сильные руки, обхватившие стальными обручами, удерживали меня на месте.

Лану и нас обступили и молча ждали, чем все закончится. А процесс, судя по всему, набирал обороты.

— Ты за это ответишь! — бешено заорала Лика.

— Ответил уже, — парировал он. — Лане бы укоротить язык, чтобы нечем было трепать. А тебе бы не трогать чужих женщин, Лика.

— Скотина! — проорала она с искаженным от гнева лицом. — Откуда у тебя катализатор?!

Ярцев промолчал с многозначительной улыбкой.

Мое внимание привлек странный звук на полу.

Лана конвульсивно дергалась и скребла пол руками. Уже тонкими, как лапки животного и вывернутыми под неестественным углом. Что-то происходило и со скрюченными пальцами. Ее снова вырвало, и она тонко закричала.

Я отвернулась, чувствуя, как меня колотит.

— Спокойно, — прошептал Ярцев. — Минута и все позади. Ты должна увидеть.

Я попыталась спрятать лицо в ткани его пиджака, но он подхватил меня под подбородок и заставил смотреть прямо. Ладонь на горле была такой жесткой, что стало больно глотать.

— Смотри, Рита. Чтобы мне не пришлось тебе объяснять. Лучше один раз увидеть.

Сердце билось так быстро, что пульс отдавался в ладони Ярцева и шумел в ушах.

С каждой секундой нечто на полу все меньше напоминало девушку. Лицо залило слизью, склеив ресницы и веки, только широко открытый рот с треснувшими губами еще жил и пытался дышать. Лицо вскрылось изнутри, словно кто-то поработал консервным ножом. Я уже видела такое, только в этот раз челюсть менялась сильнее, удлиняясь, она вылепливалась из тканей с влажным звуком ползущих червей.

У меня подломились ноги, и саму чуть не вырвало на пол.

Ярцев удержал меня, он больше не сжимал горло — гладил рукой, пытаясь успокоить.

— Быстро меняется, — прошептал он. — Страшная боль, как будто разом кости ломают.

Менялась и форма тела девушки. Под одеждой не слишком заметно, но оно стало уже, с выраженным килем в груди. Молочные железы наоборот, уменьшились, и блузка повисла на ней, как мешок.

Лана вновь заорала, пытаясь подняться, но рухнула обратно — пальцы скользили по полу. В голосе появилось больше визга. Она почти не походила на человека — больше на животное из страшных снов.

— Лана волчица, — сказал Ярцев. — По крайней мере, таковой себя считает. До этого далеко, но мы не торопимся.

— Что происходит? — пролепетала я.

— Она перекидывается, — пояснил он. — А ты чего ждала?

То, что я видела, мало напоминало волчицу.

По форме похоже на изуродованную борзую: выгнутая спина с торчащими позвонками, тонкие руки, вывернутые ноги, превращенные в полу-лапы. Кожа осталась прежнего цвета, даже с родинкой на пояснице.

Она приподнялась — задние лапы расползались. Обувь с них слетела, а стопа оказалась деформирована — с истонченной приподнятой пяткой и кривыми длинными пальцами и другой формы, чем у людей. Когти были красными на концах из-за остатков педикюра.

Лана повернулась, и я вздрогнула. Она снова закричала — тонко, как ребенок. Задрала лицо… или морду? Больше я не могла читать по нему эмоции — человеческий облик блондинка утратила. Челюсти вытянулись, а пазухи носа открылись, обнажая розовое мясо, полное слизи. Глаза еще были человеческими, и в них был разум, замутненный болью.

Это было выше моих сил и я заорала сама.

— Тише, Рита, — Ярцев приподнял меня и сжал так крепко, словно мы встретились после долгой разлуки. Я запрокинула голову, борясь, но понимая, что проиграю — и захныкала снова. — Все хорошо, не кричи. Все нормально, девочка.

Он говорил плавно, бархатистым голосом, из-за которого когда-то я приняла его за психотерапевта. Такой теплый тон, что об него можно согреться.

— Отпустите меня! — завизжала я, совсем, как Лана недавно.

Но Ярцев держал, пока я не выбилась без сил и не обвисла.

Вокруг столпились гости, но смотрели не на Лану, как поступил бы любой нормальный человек. С любопытством аборигена, который очень давно не видел человека, они смотрели на меня.

Глава 26

Я тихо скулила и молила отпустить, но Ярцева мольбы не тронули.

Они все психи. Настоящие психи!

Изматывающая борьба окончилась его победой. Крепко обхватив меня со спины, он почесывал мне шею и шептал на ухо успокаивающие слова своим прекрасным вкрадчивым голосом.

— Перестань, — мягко попросил он. — Чем скорее успокоишься, тем лучше.

— Где ты нашел эту сумасшедшую? — разозлилась Лика, когда представление ей надоело. — Зачем было приводить непосвященную? Ты тупая скотина, Яр!

— Она сейчас успокоится, — нежно замурлыкал он, щекоча шею дыханием. — Я в нее верю. Давай, девочка, вдохни, выдохни… Есть те, кому хуже, чем тебе.

Я почти успокоилась.

Бороться с ним