Постаравшись сдержать дрожь в голосе, я открыла глаза и повернулась к нему:

— Станешь отрицать?

— Нет, — помедлив, ответил он так тихо, что я едва расслышала, и крепко сжал мою руку. — Нет, не стану. Никогда, Клэр.

— Вот и хорошо, — проговорила я, ощущая, как из души испарились все сегодняшние тревоги, гнев и страх.

Опустив голову на плечо Джейми, я вдыхала запах дождя и его пота: едкий мускусный аромат страха и остывшей ярости.

Стемнело. Вдалеке было слышно, как миссис Баг, доившая коз в конюшне, зовет Арчи, а он что-то кричит ей в ответ своим старческим трескучим голосом. Хлопая крыльями, мимо пролетела летучая мышь в поисках добычи.

— Клэр… — мягко окликнул Джейми.

— М‑м?

— Хочу кое-что сказать.

Я замерла, а через мгновение отстранилась и выпрямилась.

— От таких слов ощущение, будто пнули в живот.

— Прости.

Я обхватила себя руками, пытаясь подавить внезапный приступ тошноты.

— Ты же сам говорил, что не хочешь начинать с извинений, потому что ни в чем не виноват.

— Говорил, — вздохнул он и забарабанил по ноге двумя пальцами, не гнущимися после давнишней травмы. — Невозможно безболезненно сообщить жене о своих любовных похождениях. Ни при каких обстоятельствах. Не выйдет.

У меня закружилась голова, перехватило дыхание, и я зажмурилась. Речь не о Мальве, он ясно дал это понять.

— Кто она? — спросила я как можно спокойнее. — И когда?

— О, ну… когда ты… — смущенно замялся он, — когда ты… ушла навсегда, конечно.

Мне удалось сделать короткий вдох.

— Кто?

— Всего один раз. В смысле… у меня и в мыслях не было…

— Кто?

Он вздохнул и потер заднюю часть шеи.

— Боже мой, саксоночка, меньше всего я бы хотел тебя расстраивать и дать повод подумать… Но не хочу порочить честь порядочной женщины, как будто она…

— КТО? — рявкнула я, схватив его за руку.

— Господи! — вздрогнул он. — Мэри Макнаб.

— Кто? — переспросила я, опешив.

— Мэри Макнаб, — повторил он, вздохнув. — Может, отпустишь мою руку? А то сейчас кровь брызнет.

Мои ногти действительно так впились в его запястье, что едва не проткнули кожу. Я расцепила пальцы и, сжав кулаки, обхватила себя, чтобы не броситься душить Джейми.

— Кто. Черт. Возьми. Такая. Мэри. Макнаб? — процедила я сквозь зубы.

Хотя мое лицо горело, по телу прокатилась холодная испарина.

— Саксоночка, ты ее знаешь. Она была замужем за Рэбом… который погиб при пожаре. Их сын Рэбби работал на конюшне в Лаллиброхе, когда…

— Мэри Макнаб? — изумленно спросила я.

Я припомнила ее, правда, слабо. После смерти своего противного муженька она была служанкой в Лаллиброхе. Маленькая поджарая женщина, изнуренная работой и лишениями. Молчаливой и неприметной тенью она растворялась в шумном хаосе Лаллиброха.

— Я ее почти не замечала, — проговорила я, пытаясь вспомнить, видела ли ее в поместье, когда была там в последний раз. — А ты, полагаю, напротив?

— Нет, саксоночка. В том смысле, который ты подразумеваешь, — нисколько.

— Не называй меня так.

Мой голос звучал тихо и ядовито. Джейми разочарованно проворчал что-то на шотландском, потирая запястье.

— Что ж, слушай. Это случилось в ночь перед тем, как я сдался англичанам…

— Ты никогда не рассказывал!

— О чем? — смущенно спросил он.

— Что ты сдался. Мы думали, тебя поймали.

— Ну да. Мы все специально подстроили, чтобы получить награду за мою голову, — ответил он, махнув рукой. — Неважно.

— Тебя могли повесить!

«И поделом», — прозвучал ехидный голос уязвленного самолюбия.

— Не стали бы, — ответил он, чуть повеселев. — Да ты и сама тогда говорила, саксо… хм… Короче говоря, мне было без разницы, повесят или нет.

Я не вспомнила, что именно «сама говорила». Меня волновало другое.

— Сейчас не об этом, — бросила я. — Рассказывай про…

— Про Мэри. Я понял.

Джейми медленно провел рукой по волосам.

— Так. Ну… Она пришла ко мне в ночь перед тем, как я ушел. Я жил в пещере возле Лаллиброха. А она принесла мне ужин. И… осталась.

Боясь его перебить, я затаила дыхание и ждала, пока Джейми собирается с мыслями и тщательно подбирает слова.

— Я попытался прогнать ее. А она сказала, что…

Он взглянул на меня.

— …сказала, что, когда увидела нас с тобой, Клэр, сразу же поняла, что видит перед собой истинную любовь, которой ей самой никогда не довелось испытать. И что она вовсе не желает, чтобы я предавал это чувство, а просто хочет подарить мне… самую малость. Так и сказала, — хрипло проговорил он. — «Самую малость, которая может вас утешить». Это было… То есть не было…

Джейми осекся и дернул плечами, как будто рубашка ему жала, а затем наклонил голову к коленям, обхватив их руками.

— Она подарила мне нежность, — произнес он еле слышно. — Я… я надеюсь, что тоже дал ей хоть малую толику.

Мне стало трудно дышать, и слезы подступили к горлу. Вдруг вспомнилась та ночь, когда я зашивала Тому Кристи рану на руке. Джейми упомянул тогда о Пресвятом Сердце Христа: «Он жаждал прикосновения, но никто не смел коснуться Его». А ведь муж семь лет прожил в пещере, в одиночестве.

Мы сидели в каком-то полушаге друг от друга, но, казалось, между нами пролегает непреодолимая бездна.

Я протянула руку через эту пропасть и накрыла его обветренную широкую ладонь своей. Стараясь усмирить дрожь в голосе, сделала вдох, потом еще один. Но это мало помогло, и я хрипло проговорила:

— Ты подарил ей… нежность. Я уверена.

Он развернулся ко мне, и я зарылась лицом в воротник его сюртука, влажный и шершавый. Капли теплых слез почти моментально впитывались в холодную ворсистую ткань.

— О, Клэр, — прошептал он, прижимая губы к моим волосам.

Выпрямившись, я увидела, что у него мокрые щеки.

— Она сказала, что не хочет занимать твое место в моем сердце. Сказала искренне, ни на что не рассчитывая.

И тогда я совсем разревелась. Из-за многолетнего одиночества и тоски по теплому прикосновению. Из-за того, сколько времени было потрачено впустую рядом с нелюбимым человеком, которого я предала, не питая никакой нежности. Из-за всех тревог и сомнений этого поистине кошмарного дня. За него, за себя и за Мэри Макнаб, которая знала, что такое одиночество. И что такое любовь, все-таки тоже знала.

— Я хотел рассказать тебе раньше, — тихонько проговорил Джейми, поглаживая меня по спине, как ребенка. — И никак не мог придумать, какие слова подобрать. Чтобы ты поняла.

Всхлипнув, я выпрямилась и утерла глаза подолом юбки.

— Я поняла, — пробормотала я гнусаво, но уверенно. — Честное слово.

И это была чистая правда. Я поняла не только обстоятельства истории с Мэри Макнаб, но и причины, по которым