присяги, – бывший контролёр царапнул подлокотник кресла крепкими желтоватыми ногтями, словно собственные слова причиняли ему физическую боль. – Так сложилось, что проще всего было объявить Подлесного мёртвым и выправить ему новые документы… Он ведь полезен, несмотря на некоторые наклонности. И потом, мне нужен был человек среди ваших. У вас ведь наверняка есть люди в моём отделе.

Нет. Верховский никогда о таком не задумывался. Ничего не изменилось: он по-прежнему не умеет работать с людьми. Когда всё закончится, он непременно напишет заявление. Пусть контролем руководит удобный Субботин. Да хоть Костик, всё равно будет лучше, чем сейчас…

– Вас устраивало работать с убийцей? – холодно спросил он. В этом вопросе не было необходимости – только жгучая боль от уязвлённого самолюбия.

Терехов пытливо сощурил единственный здоровый глаз.

– На моей должности так или иначе приходится работать с убийцами.

– Оперативники отчитываются за каждый труп, – напомнил Верховский. – Подлесный доложил вам об убийстве моего заместителя?

Квадратное лицо безопасника стремительно побледнело. Что, испугался? Заглянул в пропасть, от которой лицемерно отворачивался долгие годы? Можно пользоваться отпетым головорезом, но не стоит тешить себя иллюзией, будто он послушен и предсказуем… Верховский потёр вспыхнувшие зудом костяшки пальцев. Сам он не слишком ли верит в надёжность Феликса?

– Я не знал, – проронил наконец Терехов. – Это… это его рук дело?

– Я допускал, конечно, что стажёр мне врёт, – с небрежной откровенностью бросил Верховский. – Вы скажете, что это самодеятельность. Я поверю. Вы и без того достаточно виноваты.

– Вы тоже будете виноваты, если ваш нелегал…

– Вы не отличаете вероятность от свершившегося факта? – рявкнул Верховский. – Пора бы уже, с третьей-то категорией!

Повисла звенящая тишина. Ну, что теперь? Вязать этого чистоплюя и волочь в каземат? Да он и так всё рассказывает, не пытаясь отпираться. Он напуган до полусмерти, хоть и старается изо всех сил выглядеть слегка споткнувшимся хозяином положения.

Он… полезен.

– Вы допустите меня к Громову, – велел Верховский тоном, не предполагающим возражений. – И отдадите в моё распоряжение отряд оперативников. Проверенных, не желторотиков.

– Для чего?

– Найду им занятие, – Верховский усмехнулся и поднялся на ноги. – Или вы думаете, что мне нечего сказать собственному офицеру?

Громов расколется, в этом можно не сомневаться. Достаточно намекнуть, чем на самом деле занимаются в «Технологиях будущего» – и трусливый знаток артефактов в страхе перед высшей мерой непременно выберет путь сотрудничества со следствием. Такие не стремятся героически умереть за свои идеалы, а тут и идеалов-то никаких нет – один только низменный шкурный интерес.

– Перекрыть каналы контрабандистам крайне сложно, – снова завёл Терехов. Наткнулся взглядом на лицо собеседника и мигом свернул агитацию. – Хорошо, будь по-вашему. Вы собираетесь заняться только Валерием Громовым?

– Разумеется, нет, – Верховский демонстративно поправил манжету на левом запястье. – Ещё решу, что делать с вами. Отдохните пока здесь… Подумайте, что скажете в своё оправдание.

– Я и так знаю, – проговорил Терехов тихо и как-то печально. Рукав он, тем не менее, покорно закатал. – Но вы не станете слушать.

– Почему? Я постараюсь быть приятным собеседником и – как вы сказали? – руководствоваться чувством справедливости, – хмыкнул Верховский. – Расскажете мне, что, когда и зачем делал этот ваш Подлесный. Давайте руку.

– Вы не представляете, во что вмешиваетесь.

– Зато вы представляете, – Верховский брезгливо взялся за липкое от холодного пота запястье. – Я бы ещё послушал в подробностях про старые методы работы магконтроля. Мой, как вы выразились, нелегал уже поведал кое-что любопытное. После такого трудно удивляться, что вас не пугают никакие… наклонности.

– Мы делали то, что должны были делать, – без капли раскаяния сказал Терехов. – Спокойствие в сообществе пришлось покупать дорогой ценой.

– Про это тоже расскажете, – заверил его Верховский. – Заодно ознакомите меня с современными расценками.

– Оставьте всё как есть, – едва ли не взмолился Терехов. – Уверяю вас, пара дней – и всё разрешится, достаточно просто не мешать.

Пара дней… За пару дней всё может сорваться в пропасть. За пару дней контрабандисты бесследно уйдут в тину, а какой-нибудь не слишком принципиальный учёный доведёт до ума образец «дурман». Не говоря уж о том, сколько погибнет, случайно подвернувшись под руку самозваным блюстителям порядка. Верховский с фальшивым сожалением покачал головой.

– Непозволительная роскошь.

– Вы ведь семейный человек. Неужели не боитесь за супругу? – квакнул Терехов. – Она прошла такой непростой путь, оборвала ради вас все связи… Вы её отблагодарите, поставив под угрозу её жизнь и здоровье?

– Это мы добавим к клятве, – процедил Верховский. Жгуче захотелось выкрутить Терехову руку – так, чтобы тот мог только выть от боли. Что там ещё осталось в рукаве? Бродяжья молодость? Застарелые вины?

– Вы переняли непреклонный нрав вашей покровительницы, – Терехов елейно улыбнулся. – Знаете, между прочим, какими путями она составляла свою знаменитую коллекцию артефактов? Или настолько интимными тайнами она с вами не делилась?

– Либо вы клянётесь, либо я закончу разговор.

Пусть только попробует заикнуться, что его заставили клясться. Терехов, впрочем, всё прекрасно понимал – и не желал проверять, что имелось в виду под окончанием разговора. Он действительно боялся.

Нервно вздохнув, начальник магбезопасности наконец заговорил.